— Ну, ты…, - я чуть не потеряла дар речи. Вести интимные разговор оказалось намного сложнее, чем обычные. Не поймешь, где смешно, а где серьезно, и что имеется в виду под намеками. Не беседа, а сплошные иносказания. — Ты бесстыдный!
— Да, Маккой, я такой. Ты даже меня обязательно накажешь. По своему мило и в следующий раз. Как мы уже договорились.
Меня подхватили на руки, привычно легко, и понесли. Попытки вырваться ни к чему не привели, да я не особенно и старалась. Ладно, пока темно, можно еще чуть-чуть понежиться в его объятиях.
Завтра будет сложный день, придется придумать способ определения преступника, испортившего камни. Так почему хоть немного не продлить ощущение счастья, птицей бьющееся в груди.
Выйдя на дорожку, ведущую в сторону женского крыла жилого корпуса Камачо остановился, чтобы отпустить меня на землю. Но не успел. Раздался тихий торопливый перестук по щебню и из-за поворота выскочил оглядывающийся назад Уго. В руках он нес коричневую коробку и явно спешил, потому что чуть не снес нас. С трудом затормозив в самый последний момент.
Так и застыли. Камачо со мной на руках. Уго с коробкой. Приплыли.
Фонарь жилого корпуса очертил нас кругом света, слишком резкого после темноты леса. Ласкес смотрел настороженно и предсказуемо неприязненно. Пряди черных волос изломанными линиями окружили его лицо, масляно падали на щеки, но даже эта завеса не могла скрыть настороженно сверкающие глаза.
Камачо поставил меня на ноги и спокойно сказал:
— Все, Маккой, твой корпус уже рядом. Дохромаешь.
Я подтянула челюсть на место, с облегчением вспомнив о травме ноги на дуэли. Только вот от расстерянности впала в ступор — какая именно нога у меня была пострадавшей, правой или левой хромать? Одна точно побаливала, но при зашкаливающих эмоциях я ничего сейчас не чувствовала.
— Ой, не надо песен, — процедил Ласкес и перехватил ящик поудобнее, — я же вижу, что ты ее лапал. Ха! Маккой у нас, наконец-то позорнулась, раздвинула перед тобой ноги? И куда шли?
— Во-первых, куда и откуда мы шли — не твое дело. Все домысли — идиотские, — сказал Камачо и сделал мне знак рукой. Дескать, что стоишь, я же сказал «иди отсюда». — Во-вторых, еще раз скажешь, что быть со мной позорно и на дуэль тебя вызову лично. Легко уже не отделаешься.
На тропинку выскочил и резко затормозил еще один парень. Я его вспомнила, он был вторым из парочки подпевал, которые вечно следовали за Уго. А вот их третий приятель, нарушивший правила поединка, уже отчислен.
— Твою за ногу! — выругался появившийся. — Что происходит?
— Камачо с Маккой втихую развлекается, — с ухмылкой сообщил Ласкес и добавил. — И, внимание, это не оскорбление! Теперь я знаю, встречаться с нашим золотым наследничком Райденом — не позор, а редкостная удача. Рыжей дико повезло удачно сос…
Плохо знакомый мне гасовец вздрогнул и начал что-то успокаивающе бубнить Уго на ухо, а Камачо поступил просто.
— Дуэль, — прервал он Ласкеса и широко улыбнулся.
— Хрен тебе, — мгновенно отреагировал тот, — я не дурак с тобой связываться.
— Уже связался, — Камачо расстегнул много повидавший сегодня китель.
— Прекратите! — вмешался приятель Ласкеса. — Это была неудачная шутка, мы уходим.
Он встал между Райденом и Уго, примиряюще поднял руки.
Райден обернулся и обнаружил меня, так и застывшую сусликом.
— Маккой, я же просил мне доверять. Иди к себе, будь добра. Если останешься здесь, скажут, что подрались из-за тебя.
— Да нужна она мне! — продолжал распалять себя Уго.
А я повернулась и пошла в корпус. На всякий случай хромая на обе ноги. Хуже нет — стать участником лихой мужской потасовки. Судя по настроению третьего, ничего серьезного случиться не может. Да и не захотят парни вылететь из ГАСа из-за такой глупости.
Пыжится Уго больше в моем присутствии, значит, прав Райден, надо уходить, не провоцировать придурка. Странно, что за коробку он тащил глубоким вечером.
Никогда раньше не представляла что такое смятение чувств. Обычно я точно знала, рада я или грущу. Моя троюродная сестра Тефа Роджерс считает путаницу эмоций признаком тонких, чувствительных натур.
— В девушке должна быть тайна, неопределенность, — говорила она, любуясь своим отражением в зеркале. Когда я ждала результатов поступления, мы часто болтали с ней по вечерам. Сестра, считающая себя шикарной столичной штучкой, считала своим долгом поделиться со мной секретами привлекательности. — Эля, тебе не хватает манкости, русалочьей загадки. Ты слишком прямолинейна и всегда знаешь чего хочешь. Это категорическая ошибка. Знаешь, что должна делать настоящая девушка? Танцевать в эмоциях, запутываться в них, не понимать что происходит. Разреши себе теряться, открой в себе принцессность.
Признаться, тогда я только пожимала плечами. Не понимая, как это можно переживать одну эмоцию за другой, погружаясь в переживания. А сейчас… Кажется, я становлюсь то ли принцессой, то ли русалкой, если руководствоваться определениями сестры.
Понимаю ли я, что дальнейшие отношения с Райденом неминуемо приведут к тому, что о нас узнают? Увы, и встреча с Уго — это первый звонок.
Готова ли я разорвать нашу связь? Я даже вздрогнула. Ни за что. Разве можно своими руками уничтожить хрупкое ощущение счастья от простого нахождения рядом, от возможности смотреть на него, ловить восхищенные встречные взгляды.
Я замотала головой. Но ведь учеба для меня важнее всего, я дала себе слово, что моей цели стать Стражем ничего не помешает. А сейчас вместо мыслей о учебе, кусаю губы, волнуясь о парне.
У самой двери в корпус до меня дошло. Пока я переживала о себе, Райден сейчас рискует ради меня. Если дело дойдет до драки, штрафные баллы получат все участники скандала.
С большим трудом, чуть не за шкирку волоча себя по коридору, я таки дошла до нашего блока. Свет в холле не горел, и, к моему облегчению, Моники в комнате не оказалось. Не включая светильник, я быстро переоделась, вытащила припасенную вчерашнюю библиотечную булочку и прислонилась лбом к оконному стеклу.
Надо перекусить, а я вместо этого смотрю в темноту. Как там Райден? Чем закончилась стычка?
Надеюсь, драки не будет. Несмотря на всю агрессивность Уго, коробку из рук он не выпускал, сам с кулаками не лез. Около часа я как сомнамбула то смотрела в темный парк, то меланхолично жевала булку, откусывая крошечные кусочки.
От щелчка выключателя зажегся свет, я оглянулась, обнаружив взъерошенную, Монику. Волосы обычно аккуратной подруги светлым ореолом торчали во все стороны, одна лямка майки свисала с плеча.
— Ты не поверишь, — громко сообщила она, — Камачо!
— Подрался?
Мой голос звучал хрипло, с нервным скрежетанием.
— Почему подрался? — растерялась соседка. — С чего ему с ней драться?
Глава 27
Разговор в душевой
Наличие «ее» меня напрягло. Если кто-то из девчонок присоединился к конфликту в парке, то теперь ее все будут считать причиной ссоры. Даже не знаю хорошо это или плохо. Но неприятно точно.
— Говори конкретнее, что там с Камачо, — я сделала шаг вперед.
— Ой, ты нервничаешь, — сказала Моника, округлив глаза, — так его полотенце на тебе было не просто так? Милая, ты влипла.
Да она скажет, наконец, или так и будет болтать ни о чем.
Моника выдохнула и решительно сказала:
— Забудь негодяя. Фуко его в душевой голым застал, не одного, ну ты понимаешь. Там скандал…
Она только начала говорить, а я уже одевалась. Скинула рубашку и натянула брюки. А вот майку надевала уже в коридоре, на бегу.
— Эй, ты куда? Тебе лучше не смотреть. Стелла! Проклятье!
Я пролетела по коридорчику, соединяющему корпуса, в секунды сбежала по лестнице в крыло общих душевых. За мной бежала соседка и расстроенно квохтала как курица-наседка.
— Они же там голые, Стелла! Вот я дура! Мать!
Влетев в душевые, я прикусила губу. От бега перешла в шаг, замедляясь от удивления и шока. Почему-то я была уверена, что к Райдену в душ полезла Ледка. Девушка пришла в академию не учиться, а устроится женой, любовницей или просто в сопутствующие службы. И по-моему, ей было все равно в чью постель залезть, учитывая как она быстро после Уго заинтересовалась Эдмоном.
