Хм. И правда.
– А тебя не смущает, что твоя невеста разгуливает со сковородкой на поясе?
– А тебя не смущает, что твой жених официально в ссылке из-за того, что участвовал в заговоре против принца?
– Я серьезно, Элент.
– Я тоже, – он усмехнулся. – Ладно, и так ясно, что тебя это смущает. Не зря же пытаешься избежать свадьбы.
– Ну, вообще-то причина в другом…
Он отмахнулся, не дав закончить.
– Можешь не увиливать. Насчет сковородки – нет, не смущает. В столице каждая первая из двух девушек носит амулеты с косметическими чарами, которые так меняют ее внешность, что мать родная не узнает. Ты можешь понятия не иметь, как на самом деле выглядит твоя невеста, пока утром после свадьбы не проснешься с ней в одной кровати и не ужаснешься. А каждая вторая в душе паучиха и плетет из интриг такие паутины, что лучше бежать как можно дальше, пока не влип и не превратился в чей-нибудь обед. Твоя сковорода – милая причуда по сравнению с этим. Так что цепляй ее уже к поясу и спускайся, там омлет стынет, – и Элент закрыл дверь.
Я задумчиво повертела сковородку в руках, сдула пылинку и сделала, как он сказал, а затем поспешила в столовый зал.
Жаль, что эльф меня не дослушал. Его странная ссылка и участие в заговоре волновали меня меньше всего – Загрем я и так никогда не стремилась покорить, чтобы беспокоиться о том, как в столице примут жену ссыльного аристократа.
После завтрака и пары неловких шуток Шано на тему того, что мы с женихом ночевали в одной комнате, мы отправились к кицунэ.
Вся тяжесть сегодняшней задачи ложилась на плечи путевика. Наше с Элентом дело было маленьким – охранники повсюду следуют за хозяином, ничего не трогают и своего мнения не имеют. Я нисколько не сомневалась, что смогу изобразить столб, поэтому и насчет визита к торговке ни капли не волновалась. Что там может случиться? В крайнем случае у Шано не получится сходу определить, образцы Церестина перед нами или нет. Ну так мужчины обязательно что-нибудь придумают, а я в это время буду поглядывать вокруг да высматривать подозрительных нагов.
И даже всё началось весьма неплохо.
Мы быстро нашли улицу Хрен-какую-то-там и нужную лавку на ней. Заведение кицунэ действительно бросалось в глаза благодаря ярко-рыжему лисьему хвосту на вывеске. А вот блеклый знак рядом с ним мне не сообщал ничего. Правда, Шано сказал, что так и должно быть – дескать, это символ, понятный только магам, вне зависимости от расы. Ну, пусть так.
Мы сразу же приметили, где угол с разносчиком рыбы, чтобы не блуждать потом по округе, и постучались к Ицинь. Дверь открыл здоровенный бугай – вышибала.
При взгляде на него я вздрогнула. Он был лишь немногим поуже в плечах, чем Бодыга. Всё тело покрывала зеленая чешуя, а голову венчал длинный кожистый гребень, чем-то напоминающий корону. За удлиненными ушами вместо волос виднелись странные наросты, зато на подбородке торчала куцая бороденка, завязанная в хвостик.
Вместо левого глаза у вышибалы зияла черная дыра. Сначала мне показалось, что бедняге его выбили, но потом присмотрелась и заметила странное красное сияние внутри. От него почему-то стало не по себе и по спине забегали мурашки.
Господь Всемогущий, какие же эти фоморы мерзкие…
Шано замер на пороге, совершенно бесстрашно глядя в лицо вышибале, который его превосходил ростом на голову.
– Магический артефакт вплавлен прямо в тело и вдобавок работает, – пробормотал путевик. – Как интересно.
– Вы греладцы? – прозвучал из помещения грудной женский голос с легким акцентом.
– Да, – ответил Шано, щурясь в полусумрак лавки.
Никого увидеть пока не получалось. Утро выдалось пасмурным, а в торговом зале не горели свечи. Возможно, говорящая намеренно скрывалась в тени.
– Это моя работа, – хвастливо произнес тот же голос. – Я долго училась у фоморов их секретам и освоила многие из них. Вы знали, что только этот народ умеет вживлять себе зачарованные предметы в тело?
На лице Шано сверкнула мимолетная снисходительная улыбка. Уже не оставалось сомнений, что с нами общается хозяйка, и со всей очевидностью она приврала. Я и близко себе не представляла, на что способны фоморы и насколько сложно вживлять артефакты, но путевику верила. Его обучал сам Церестин, а старик входил в число лучших магов всего континента и дурака себе в подмастерья не взял бы.
Впрочем, Шано стремительно стер выдававшую его подлинные знания улыбочку. Сегодня он был Марном из Загрема, вряд ли знакомым лично с такой уважаемой персоной, как архимаг.
– Знал, но воочию вижу впервые, – уважительно сказал маг. – Ваша работа восхитительна.
Зазвучал польщенный женский смех. Что-то щелкнуло, и в лавке зажглись огни.
Небольшие светильники, расставленные всюду на полках, видимо, были зачарованными. Они осветили небольшой торговый зал, наполненный странными вещами. Предназначение многих из них мне в голову не могло прийти. Какие-то обручи, ящички, стеклышки, баночки с мутными субстанциями внутри… Одну стену занимала «витрина» в виде вертикально поставленной доски с крючками. На них целыми горстями висели амулеты: с высушенными астрами – для защиты от темных сил, волчий коготь – от болезней, кованое из металла солнце с лучами-зубцами – чтобы не приближались волкодлаки, и так далее, и тому подобное.
В окружении всего этого добра за прилавком стояла элегантно одетая привлекательная женщина средних лет. От местного населения ее резко отличали рыжие волосы, необычная бледность и раскосые глаза, а выглядывающий из-под свободной юбки пушистый лисий хвост не оставлял сомнений в том, к какой расе относится хозяйка заведения. Похоже, она это делала намеренно – кицунэ, как и большинство оборотней, могли полностью принимать человеческий облик, так что, пока собеседник не превратится в лису и не махнет хвостом, и не поймешь, кто перед тобой на самом деле.
– Меня зовут Ицинь, – объявила она. – Добро пожаловать в мою магическую лавку! Проходите, не стесняйтесь охраны и выбирайте среди множества волшебных товаров. Или, может быть, вы пришли за чем-то определенным?
– Возможно, – загадочно отозвался Шано, пока не стремясь раскрывать карты.
Мы зашли в лавку. Элент принялся осматривать помещение, как будто бы проверяя, нет ли здесь
