Заполучив клинок, рыжая сука будто взбесилась!

Кроме переворота в Великом доме Рэдран Минариэль устроила погоню и за ним тоже! Не понравилось, когда он изодрал свиток с подписями высокородных и швырнул ей под ноги? Ах, как смел презираемый всеми полукровка выбрать верность какой-то чужачке?! Пренебречь предложением провести ночь с самой Минариэль Оро де Лантар! Отталкивать ее раз за разом и посметь высказать отвращение, когда она полезла целоваться!

Данте зашипел сквозь стиснутые зубы.

Убьет суку!

Из-за нее Алиса надумала того, чего нет! То есть… он и правда был резок в своих словах вначале. И готов извиниться за эту ужасную неправоту! Должен был это сделать еще раньше, до Весеннего бала. Тогда бы ничего не случилось.

Зачем ему вообще сдалось признание кучки напыщенных и разодетых в шелка людишек? Они с Алисой ушли бы подальше от всех и прекрасно жили в уединении. Недолго. Его сладкая девочка родила бы ему не менее трех детей, а может, и больше.

Мучительный стон вырвался сквозь прикушенные до крови губы. А по телу прошла дрожь, но теперь уже не связанная с горячими мечтами о любимой.

Минариэль снова вычислила, где он прячется. Еще в младенчестве ему поставили поисковую метку. И пусть ее удалось несколько приглушить, но это не могло действовать вечно. Он не успевал отдохнуть! А в руках рыжей стервы клинок, рассекающий пространство легче, чем раскаленная сталь режет масло.

Собрав остатки сил, Данте нырнул в Тень.

Далеко уйти не получилось. Так, выиграть пару дней. О, если бы он мог вернуться в прошлое… Но придется разбираться с настоящим.

Окинув мутным взглядом поляну, Данте повалился под ближайшее дерево и провалился в сон — тяжелый и горький, как вытяжка из черного корня. А когда открыл глаза, то подумал, что все еще спит.

В двух шагах на поваленном бревне сидел Индариэль.

И на его приторной морде не было ни следа от прежнего глуповато-наивного простодушия.

— Ну ты и шустрый, магистр Альгорт, — ухмыльнулся, ненавязчиво демонстрируя меч. — Еле тебя догнал… Нет-нет, не рычи так. Я пришел с миром. Пока с миром. Поговорим?

И коснулся кристалла, висевшего на груди.

Данте его знал — это поисковик. Что-то вроде ловчей сети, но выпрыгнуть из нее не хватит резерва. Еще не восстановился!

Хвост нервно метнулся из стороны в сторону. Голова опять разболелась, и по лбу побежали теплые капли — рога резались медленно и больно.

— Поговор-р-рим, — прорычал, убивая взглядом того, кого однажды считал другом. — Надеюсь, ты с хорошими вестями.

— О, несомненно. Я знаю, куда ушла твоя пара.

* * *

У нее будет ребенок! Сын!

Алиса осторожно дотронулась до пока еще плоского живота. Сказанное этим… Ноаром не желало укладываться в голове. Как пестрый калейдоскоп, мелькало в голове, выхватывая то одно, то другое воспоминание.

«Ты должна благодарить за резерв не усердие, а ребенка».

«Мальчик, я чувствую. Будет очень сильным демоном… Сильнее Данте».

«А на что ты рассчитывала, ложась в постель с демоном, да еще под сводами храма в честь Трех божеств? Тебя с удовольствием благословили на продолжение рода…»

«Еще не родившись, маленькие демоны защищают мать. В первые годы она для них дороже всего на свете, но роль отца тоже очень важна…»

Алиса вздрогнула, сильнее прижимая ладонь к животу. Ноар ясно дал понять, что это не она вся такая особенная. Просто ребенок следовал желанию матери. Пусть и очень глупому.

«И ты прислушалась к сопернице, а не своему сердцу? Да еще и не поговорила с возлюбленным? Я неприятно удивлен».

Алиса хотела бы возразить, что никакой Данте не возлюбленный. И вообще — с какого перепуга она должна оправдываться? Но… промолчала.

Потому что это действительно было идиотским решением. И, глядя в абсолютно черные и спокойные глаза демона, она все больше чувствовала себя психованной истеричкой, у которой просто взыграли гормоны. А чего бы им не взыграть? Оказывается, беременность от демона длилась всего пять месяцев!

Тогда как от дракона — целый год.

Кожа на руках изошла мурашками, даже крохотные волосики дыбом встали.

Повелитель Теней — а именно так представился отец Данте — рассказал ей сто-о-о-олько… И все в корне отличное от той информации, что Алиса почерпнула из книг высокородных.

Никого демоны и драконы не предавали, ни на кого не нападали. Это людям стало мало власти. Они захотели установить в соседних мирах свои порядки! Поэтому случилась война, итогом которой стало запечатывание миров.

«Предок говорил, что Повелитель Теней принял это решение совместно с Крылатым. Подсунули людям заклятье, чтобы те запечатали сами себя. Не знаю причины, но магия сработала неправильно, и миры разделились. Хуже всего пришлось драконам. У них нет способности творить волшебство, они не могут хотя бы посмотреть, что делается в некогда близких друг другу мирах. Надеюсь, они живы …»

Алиса со стоном уткнулась в ладони.

Она, конечно, не верила тому, что писали высокородные, да и Повелитель Теней мог соврать, но уж очень складно у него получалось! И очень искренно.

Беловолосый демон не скрывал и причину, по которой сбежала мать Данте.

«Я был не в себе. Еще молодым дрался за право назваться Повелителем, но утратил контроль. Сгорая от желания нанести сопернику поражение, перестарался и ушел слишком глубоко в Тень и наткнулся на Лауриэль. Она почти захлебнулась мраком. Почуяв пару, я — разгоряченный битвой и безумный — оказался рядом. Первым делом поставил метку, а потом выволок в наш мир. То, что случилось дальше… Мне нечем гордиться. Пусть между двумя половинами возникает влечение, но Лауриэль все равно была не готова. Ее тело приняло меня, а разум нет. И после случившегося, как я ни старался, не смог доказать своего раскаяния за торопливость».

В груди болезненно защемило.

Ноар и правда тосковал по возлюбленной! Сожалел о поступке, совершенном в безумии, но ничего не мог сделать. Даже вернуться за Лауриэль. Парная связь помогла им обоим выбраться из Тени, но в одиночку Ноар не мог преодолеть двойной путь. Хотя и готов был попробовать!

«Ощущение смерти твоей половины — это… Это хуже агонии! К тому же время в наших мирах течет неравномерно. У высокородных медленнее, у нас быстрее… Я еще только бросился в погоню, а там уже случилось несчастье. И теперь душа моей пары где-то далеко…»