Я решительно свернула к первому же подвальчику, на стене которого красовалась лаконичная деревянная табличка со схематическим изображением дымящейся чашки. Толкнула тяжелую дверь. Под потолком звякнул колокольчик.

Здесь было довольно тесно, всего лишь небольшой прилавок и три круглых столика с плетеными стульями. Стены из бурого кирпича ничем не прикрыты. Осветительные артефакты тусклые, явно давно не заряженные.

– Что желает госпожа? — из-за стойки поднялась пожилая черноглазая женщина в чепце. Такие давно не носит прогрессивная молодежь. Я вспомнила, что точно такой же чепец был у матушки Ганны.

— Кофе сколько у вас стоит? — спросила я, пересчитывая монетки, найденные в кармане. Не густо, но и не пусто.

— Один серебряный.

Это было дорого. За один серебряный я могла купить целый фунт чаю, которого мне хватило бы на два месяца, не меньше. Но… черт возьми, куда уж мне теперь экономить? Уже наэкономилась. Положила на прилавок серебряную монету.

— Давайте.

Я расстегнула пальто, размотала шарф и села на хлипкий стульчик. Хозяйка или работница, кто их тут, на Севере, разберет, молча исчезла за темной дверью, даже не спросив, какой сорт кофе я предпочитаю, нужны ли мне сливки или, может, специи. Наверное, и кофе тут неважный. Впрочем, я все равно не разбираюсь. Острой стрелой мелькнуло яркое воспоминание. Когда-то я не то, чтобы любила кофе, он был для меня символом счастья. Я пила его в особые моменты: летом на залитой солнцем веранде, на бескрайнем берегу теплого моря, с детьми в уютной кофейне. Иногда на свиданиях с человеком, который мне по-настоящему нравился. Иногда после успешно сданного экзамена. Не чаще двух раз в месяц. И никогда — по утрам или на ходу. Потому что иначе кофе потерял бы свою магию. И простят меня поклонники этого благородного напитка, я любила со сливками, специями и сиропом. Этакое жидкое пирожное.

— Ваш кофе, госпожа, — передо мной, провалившейся в чужие уже воспоминания, возникла большая керамическая чашка с молочной пенкой.

Я попробовала и мечтательно улыбнулась: точно то, что нужно.

— Как вы узнали, какой кофе я хочу? — спросила я у черноглазой женщины.

На миг возникло предчувствие чего-то волшебного. Вот сейчас она скажет, что умеет читать мысли, что у нее особая магия подавать каждому человеку то, что ему поможет, но…

— Так вы же девушка молодая, — равнодушно ответила черноглазая. — Мужчины пьют черный и крепкий, женщины постарше любят заморские специи, а малышки вроде вас хотят сладкого и нежного.

Я фыркнула, поморщившись. Неужели все так просто? Я настолько предсказуема? А как же сорт, степень обжарки, купаж и что там еще? Просто “девочки любят сладкое”, ага.

Странным образом кофе не потерял от этого своей прелести. Я долго еще сидела, глядя в окно, где самые разные ноги взметали снег. Валенки, щегольские сапожки, мужские остроносые ботинки… Детские валеночки, собачьи лапки, голуби — целиком. Одни ботинки заставили меня встрепенутся. Я оставила пустую чашку и выскочила, даже не запахнув пальто, крикнув вслед знакомому силуэту в черном пальто:

— Асур!

23-3

Как я узнала его по одним лишь ботинкам? Зачем побежала следом? Это лишь человек. Не воздух, не магия, не вода. Просто мужчина, без которого я почему-то не мыслила своей жизни.

Он обернулся. Усталый, с кругами под глазами, с обветренными губами. Опять после ночной смены и лекций? А не поссорился бы с отцом, все могло быть совсем по-другому.

— Мила? Откуда ты тут? Почему без шапки и расстегнутая?

— Я кофе пила… там, — махнула рукой в сторону кофейни.

Он неловко накинул мне на волосы шаль и обмотал вокруг шеи. Застегнул пальто.

— Ты как ребенок, — укорил.

— А ты? Опять не спал и не ел, да? Смотреть страшно.

Я взяла его за руку и потянула в сторону ближайшего трактира.

— Мил, оставь. У меня сейчас не очень с деньгами. К тому же это лишнее, не нужно трат. Я все посчитал. Если не брать еду в ресторане, не покупать чай, а варить самим каши и овощи, за четыре месяца мы вдвоем накопим тебе на патент.

Я решительно втолкнула его в трактир:

— Ты целитель! Тебе нельзя без мяса и сладкого! Хозяин, горячий обед! Что сегодня? Чечевичный суп с копчеными ребрышками? Да, давайте. И второе тоже. И крепкого чаю.

— Дурочка, — Асур тяжело опустился на лавку, не раздеваясь, откинул голову на чёрную бревенчатую стену. — Ну вот зачем?

— У меня есть патент, — вырвалось у меня. — Патент мага-металлиста третьего уровня.

Целитель встрепенулся, широко раскрыл глаза.

— Ты нашла деньги? Все же банковская ошибка?

— Нет, князь Озеров подписал, у него есть такое право.

— Это замечательная новость! — Асур по-настоящему обрадовался, бледное его лицо даже порозовело. — Тогда нужно это отметить! Эй, хозяин! Еще две порции пирога с черникой!

— Погоди, — я коснулась его руки. — Есть нюанс. Патент князь выписал с ограничением. Только для работы в его владениях.

Улыбка Асура увяла. Он задумался.

— Ты уже все решила?

— Нет. Я сначала хотела с тобой посоветоваться, — и это была чистая правда.

— А что я могу тебе сказать? — он вздохнул и потер лицо руками. — Разве что попросить подождать четыре месяца, пока я закончу учебу.

— Боюсь, Озеров ждать не захочет. Я ему нужна прямо сейчас.

Он снова вздохнул.

— Ты ведь понимаешь, что князь пользуется твоим уязвимым положением?

— Ага. Это в его стиле: выкрутить руки и сказать, что так и было. Но лучшего варианта у меня сейчас нет.

Я выжидающе поглядела на Асура. Мне нужен был знак от него. Если он только скажет — нет, не уезжай, мы справимся, то я сожгу этот чертов патент в камине! Но он не сказал.

— Возможно, ты и права. Зато на юге, там тепло. Нет этого дурацкого снега. То есть я люблю снег, я к нему привык, а ты — девочка южная. И Аглая рядом будет. И никакой съемной квартиры со странными соседями, у тебя ведь там дом, да? И родня