Гай скосил на меня взгляд. Я давно уже чувствовала, как он наблюдает за мной, думаю, серьезного разговора не избежать. А тут вдруг Бехар заявил:

— Кото… Тьфу, старик… Э-э… Гай, — нашелся он, наконец, — ты не против, если отдам артефакт этой девушке?

Мечник удивился:

— Зачем? Ты его можешь продать, зачем его отдавать нам?

Я наступила ему на ногу. Гай охнул, выругавшись, а Бехар объяснил свой поступок:

— Вы ведь странники, верно? Как уже сказал, в ваших руках он бесполезен, и окажется далеко отсюда. Арам не будет знать, где его искать, и мне будет спокойней. Крест дал мне мой учитель на сохранение, сказав, что скоро вернется за ним. Но недавно я узнал, что он погиб в стычке между Вектором и Рато. Так что теперь мне не нужно беречь его для него.

— Кстати, Бехар, скажи, — встрепенулась я. — Почему ты нас назвал «детьми проклятья»?

Гай, идущий рядом со мной, напрягся. Мечник бросил на меня удивленный взгляд и нахмурился. Я насторожилась, но тут Бехар ответил, отвлекая меня:

— Для меня все люди и сущее — прокляты. Как бы объяснить… Нити судьбы создают сами люди, У людей есть желания, а желания создают нити судьбы. Вот ты, Гай, допустим, захочешь пить. Между тобой и ближайшей бочкой с водой тут же протянется нить, между тобой, столом, на котором лежит кружка, между кружкой и водой, которых ты скоро объединишь, между столом и домом, где находится сам стол и вода, много нитей от одного твоего желания. Даже если я разорву ваши нити, вот, к примеру, между тобой и бочкой с водой, то они скоро вновь появятся. Чутка другие, но все те же нити судьбы. Потому что желание выпить воды некуда не пропадет, несмотря на разорвавшиеся от чужой руки нити. Наши желания и есть сама судьба, мы — рабы своих страстей, большинство из людей даже не задумываются о том, что их мелкие желания и направляют их судьбу в целом. Поэтому люди прокляты, за свои глупые страсти и желания, что не дают достигнуть настоящих высот.

Он замолчал, а нам нечего было сказать ему в ответ, настолько он был прав.

Показалась знакомая улица, на которой стояли красивые дома обеспеченных людей. Остановившись возле кованой решетки ворот, я достала связку ключей из кармана, а Бехар нетерпеливо переминался с ноги на ногу рядом.

— Где мне переодеться? — спросила я у него.

Он замер, а затем откашлялся, осторожно заметив:

— Не стоит тебе смотреть на голое тело старика. Иди так.

И тут Гай схватил мое тело за воротник рубашки, торчащей из камзола, и сухо сказал:

— Заканчивайте уже этот балаган. Нам нет смысла возвращаться в особняк. Бехар, верни тело его настоящей хозяйке прямо здесь.

У Гая лопнуло терпение, он уже давно косился на нас, сузив взгляд. Мы с Бехаром переглянулись.

— А золото? — одними губами шепнула я.

— Старик вынесет, — жестами ответил он мне.

Мы одновременно кивнули друг другу, и я закрыла глаза. По нитям, соединяющим трех людей, вернулась назад. Спустя секунду все встало на свои места. Старик рухнул на землю, похрапывая (небось, заснул в теле Вязальщика на мягком одеяле), а я очутилась приподнятой над землей руками Гая.

— Гай, — слабо проблеяла я. — Это я, Лини. Поставь меня на землю, а?

Мечник встряхнул меня, спрашивая:

— В каком году была основана империя Вектор?

Опять проверяет.

— В 252.

— Ответ правильный, — усмехнулся он и, вместо того, чтобы поставить меня на землю, поволок к стене, опоясывающей особняк.

Ойкнув, я оказалась зажатой между кирпичной кладкой и Гаем, причем последний крепко держал меня за воротник спереди, сжав ткань рубахи в кулак.

— Ну? — рявкнул он.

— Что, «ну»? — попыталась я прикинуться дурочкой.

— Не прикидывайся дурой! Думаешь, я не узнал тебя в теле старика?

Я отвела взгляд в сторону и молчала, обдумывая, что ответить.

— Я терпел потому, что ты сказала в самом начале, что будешь вести себя «странно». Но когда я понял, что ты находишься в теле старика… Что это было? Отвечай, тактик князя империи Рато! Солжешь — убью.

А глаза-то у него какие страшные! Он не шутит. Меня пот прошиб, когда я увидела холодный блеск в черных глазах. Точно убьет.

— Я умею переселяться в других. Это моя сила. Умею менять души местами.

Хватка чуть ослабла.

— Почему сразу не сказала?

— С чего вдруг? Я тебе не доверяю, ни тебе, ни твоим друзьям.

Гай отпустил мой воротник и со злостью ударил по стене рядом.

— Мы отправляемся в путь, где на каждом шагу нас ждет смерть, — сказал он. — Доверие между нами стоит на первом месте. Что ты будешь делать, когда по твоей глупости погибнет кто-нибудь из нас? Горы Смерти — это тебе не бал в императорском дворце. Ты это понимаешь? Я уже понял, что ты не умеешь работать в команде. Но тебе надо научиться этому! Я понятно объясняю?

Он смотрел на меня серьезными глазами, ожидая ответа, и вдруг рядом раздался голос Йера:

— Ребят, а чем это вы тут занимаетесь?

Мы обернулись — рядом с железными воротами стояли Йер с Зеном. Они несли мешки на своих спинах и со странными выражениями на лицах смотрели на нас. Йер — изумленно, Зен — потрясенно.

Я опомнилась — мы были слишком близко друг к другу, со стороны было похоже, что целуемся. Гай убрал руку со стены, отошел от меня и буркнул друзьям:

— Разговор по душам. Ничего лишнего. Этот придурок вконец достал меня. Я просто напомнил ему об отличиях командной работы от одиночной.

— А-а, — понимающе протянул Йер. — Надо же, как мы с вами случайно здесь столкнулись. Это Зен предложил пойти по этой улице, где стоит особняк Вязальщика. Гай, одежда готова. Хочешь взглянуть?

Лучник скинул мешок с плеч, развязал веревку и вынул на свет куртку, обшитую серой чешуей яцыков. Гай подошел к нему, взял в руки одежду, ощупывая. Я оторвалась от стены и пошла к ним, заинтересовавшись, что же получилось у швей сшить.

— Подожди, — Зен остановил меня, вытянув передо мной руку.

— В чем дело? — спросила я.

— Что ты опять натворил? — Зен окинул меня с головы