Внезапно её тело дёрнулось, затрепетало в моих руках с неистовой силой. Она билась в конвульсиях, не приходя в сознание, и это было страшно наблюдать. Я понял — кровь Вечных отвергает свой сосуд. Ядовитый ихор изливается из неё обратно, не желая оставаться в смертной оболочке. Я перевернул её на бок, помогая отвратительной жидкости излиться на отполированный камень. Смотрел, как она стекает с её губ и ноздрей, устремляясь обратно в источник, будто ничего и не было.

Когда её тело окончательно освободилось, я снова приложил пальцы к шее, ища пульс. Но мне не дано было узнать, жива ли она — в тот же миг она судорожно вздохнула, спина выгнулась дугой, а глаза распахнулись, полные немого ужаса. Жива. По крайней мере, в этот миг.

— Лежи смирно, — прошептал я, но она уже металась в панике, её руки вцепились в мои одежды.

Взгляд ярко-голубых глаз на мгновение встретился с моим — и помутнел, откатился назад, когда она вновь погрузилась в пучину беспамятства.

— Что случилось? — услышал я голос Торнеуса.

Я лишь безнадёжно покачал головой, не в силах найти слов. Какие могли быть объяснения тому, что бросило вызов самим основам нашего мира?

— Сайлас, идиот, что ты натворил? — прошипел Томин.

Этот пухлый человечек в белых одеждах смотрел на меня свысока с кончика своего клюва. Его оскорбления давно потеряли для меня всякий смысл — никто из собравшихся не питал к этому старцу из моего же Дома Глубин ни капли уважения.

— Томин, прочь с глаз моих! — резко оборвала его Элисара.

Её дикий образ, украшения в заплетённых волосах, поблёскивающие при каждом движении, — всё это казалось сейчас воплощением здравого смысла. Томин попятился, пробормотал что-то под нос и отступил к толпе.

— Нина! — донёсся отчаянный крик из группы тех, кого уводили из зала.

Тот самый юноша, другой нарушитель, которого я не слишком изящно вытолкал обратно через врата из Барнаула.

— Нина! — снова закричал он, но его уже увлекли прочь вместе с остальными избранниками.

И тут я с горечью осознал — я даже не спросил её имени при нашей прошлой встрече. Так легко мы отмахиваемся от смертных в их кратком промежуточном состоянии между мирами.

— Сайлас, — тихо сказала Элисара, кладя руку мне на плечо. — Возможно ли это? На ней нет знака.

— Не знаю, — честно ответил я. — Ни в одном предании не говорится о подобном.

— Этого никогда не случалось, — прозвучал ледяной голос Лириены. — Ни разу за все эпохи.

Её слепые, стеклянные глаза были обращены в нашу сторону. Если меня часто называли бесчувственным, то Лириена была самой пустотой, облечённой в плоть.

Владыка Каел приблизился и склонил голову, будто пытаясь одним лишь взглядом разгадать загадку этой девушки. Без своей эмпатки Илены он оставался загадкой для всех.

— Что за ерунда, — раздался грубый голос Саввы. — Просто киньте её обратно и повторите.

Я поднял руку девушки, всё ещё закатанную по локоть.

— Знак избранницы исчез. Она отвязана от этого мира. Если мы кинем её обратно, она умрёт.

— Что ж, пусть, — пожал плечами Савва. — Вечные совершили ошибку и теперь пусть исправляют её.

— Не кощунствуй, — отчитала его Лириена. — Вечные сочли нужным привести её сюда, а их жрец счёл нужным спасти. Напоминаю, Савва, ты служишь воле своего спящего повелителя. А Сайлас служит воле наших создателей.

Торнеус присел рядом со мной, его пальцы легли на шею девушки.

— Пульс слабый. Я мало что могу сделать для утопленницы, но если мы попытаемся сохранить ей жизнь — я помогу.

Его предложение удивило меня — Торнеус обычно сторонился дел Нижнемирья.

Лириена повернулась к Владыке.

— Каков ваш приказ, владыка?

Моё сердце замерло в ожидании. Прикажет ли он умертвить её? Или попытается спасти, чтобы понять эту новую загадку?

Каел тяжело вздохнул, его массивные плечи поднялись и опустились. Он указал пальцем на девушку, затем резко двинул им в сторону выхода. Приказ был ясен — унести её.

С неожиданным облегчением я бережно подхватил бесчувственную Нину на руки. Она безвольно обвилась вокруг моих рук, её голова упала мне на плечо, как у спящего ребёнка.

Я нёс её прочь, и в голове роились мысли. Что означает это неслыханное событие? Что предвещает оно для нашего будущего? Тысячи лет кровь Вечных отмечала души Земли и собирала их здесь. Тысячи лет мы перекраивали смертных по своему образу и подобию.

Что же значит — забрать человека... и отвергнуть его?

Вечные отказались от неё.

Глава 13

Нина

Я лежала на спине, и сознание моё было подобно лодке, брошенной в шторм посреди ночного моря. Последнее, что я помнила, — как шагнула в тот зловещий, светящийся источник из крови. А теперь… это? Всё вокруг плыло и кружилось, хотя я не чувствовала ни малейшего движения, будто мир застыл в немом крике. Голова раскалывалась, а по телу разливалась знакомая, изматывающая слабость, та самая, что накатывает во время гриппа с его бредовыми снами.

— Ты, как я погляжу, вновь настаиваешь на том, чтобы становиться всё интереснее, моя дорогая, — прозвучал в тишине голос.

Где я? Что происходит? Я попыталась издать звук, но смогла лишь выдохнуть хриплое:

— Что…

Голос, тёмный и острый, словно нож, укутанный в бархат, мягко прикоснулся ко мне, веля замолчать.

— Ты нездорова. Ты снова в плену у грёз. Не бойся.

Теперь я узнала его. Это был Самир. Страх, ледяной и липкий, сжал моё горло, но на настоящую панику просто не оставалось сил. С огромным трудом мне удалось приоткрыть веки, тяжёлые, будто налитые свинцом. Даже здесь, в этом сне, мир опасно плыл и колебался, как марево над раскалённым асфальтом барнаульского лета. Когда зрение немного прояснилось, я с ужасом поняла, что лежу в его саркофаге из чёрного обсидиана. И я была не одна.

Самир возлежал рядом со мной. Места в саркофаге хватало на двоих лишь потому, что он лежал на боку, положив свою руку мне под голову вместо изголовья. Он опирался на локоть, и его рука в чёрной перчатке с нежностью, от которой стыла кровь, перебирала