Служанка ещё несколько секунд молчит, буравя меня взглядом и явно сомневаясь.

Мы выходим на широкую площадку перед дворцовыми воротами, где уже собралась многочисленная свита. Среди всех этих людей, нарядных и суетливых, служанка осторожно кивает в сторону девушки, стоящей чуть поодаль от остальных.

При виде нее у меня аж пульс заходится от волнения.

— Вон она. Но госпожа не поедет, по закону наложницы не имеют права покидать дворец короля.

— Офигеть… — слетает с моих уст.

— Офи… что?

— Да неважно, — машу рукой, а сама разглядываю эту Афелию.

Она выглядит словно настоящий ангел, сошедший с небес: длинные золотистые волосы собраны в высокую прическу, нежно-голубые глаза сияют яснее летнего неба, а кожа кажется настолько идеально ровной и белой, что я инстинктивно беспокоюсь, не обожжёт ли её солнце.

При виде нее в груди у меня что-то странно екает, вызывает раздражение. Видимо, это тело ее не любит Хотя… Неудивительно, ощущение, что король к Афелии неравнодушен. С такими девушками сложно конкурировать даже при желании.

— Они с королём… действительно любят друг друга? — тихо спрашиваю я, стараясь скрыть любопытство в голосе.

Служанка снова мнётся, её взгляд мечется, будто она боится сказать лишнего.

— Они… Госпожа, все во дворце знают о нежных чувствах Его Величества к ней. Но об этом лучше не говорить вслух, понимаете? Особенно, вам…

— Нет, ну так-то Короля понять можно. Она красотка.

— Что… вы разве…

— Слушай, а они… ну… вместе? Спят там? Дети есть?

Божечки, куда меня несет? С другой стороны, я же должна знать, с кем и чем имею дело. Не факт, что смогу выбраться отсюда быстро.

— Уже несколько лет, Король любит Наложницу Афелию.

— Но детей у них нет?

— Нет…

Мы подходим к карете, служанка открывает дверцу, и я осторожно забираюсь внутрь, с трудом уместив пышные юбки. И кто придумал носить столько слоев? Это же так неудобно.

Она садится напротив, а через минут десять наша орда, иначе и не назвать, столько лошадей со слугами позади, выезжает со двора.

Сквозь окна кареты мелькают бесконечные, залитые солнцем поля и луга, воздух пропитан тяжестью, ароматами полевых цветов и сухих трав. Не знаю, сколько мы так едем, час, два или больше. Я молчаливо разглядываю пейзажи и думаю о своем.

О том, как далеко остался тот пруд, который мог бы вернуть меня домой. И… почему король женился на этом теле. Кажется, он ненавидит Лариэль, а значит и меня. Интересно, что между ними? На чьей стороне я должна быть? Почему он жаждет меня убить?

Блин… так много вопросов.

Внезапно карета резко останавливается с таким рывком, что я едва не падаю на пол, успевая лишь схватиться за край сиденья.

— Что случилось? — испуганно спрашиваю.

Служанка бледнеет, выглядывает наружу и тут же резко отдёргивает шторку, её лицо становится ещё белее.

— Нападение, госпожа! На нас напали!

В ушах раздаётся звон металла и громкие, хаотичные крики. Сердце бешено колотится, а жар, который раньше казался томным и ленивым, теперь словно вспыхивает внутри меня огнём паники и тревоги.

Проклятье. Неужели Дрейк был прав?

Прямо сейчас меня… убьют?

5

В карету неожиданно врывается мужчина. Его лицо — сплошные резкие линии, щетина, шрам, пересекающий бровь, и черная повязка, скрывающая один глаз.

Одежда потрепанная, но кожаный жилет и кинжал на поясе выдают в нем кого-то, кто заскочил к нам явно не для того, чтобы составить компанию в милой беседе. Разбойник? Наемник? Пират, в конце концов? Черт его знает. Я до сих понятия не имею, в каких окрестностях с точки зрения географии обитаю и какой народ населяет эти места.

Мужику же плевать на мои внутренние дилеммы. Он двигается быстро, решительно, и в следующую секунду его грубые пальцы сжимают мое запястье. Настолько сильно, что я не могу сдержать болезненного оха.

— Эй, руки убрал! Ты! Чертов псих! — кричу я, пытаясь вырваться. Уже плевать, кто он, лишь бы не трогал.

— Заткнись! — рычит мужик, и не давая мне опомниться, тащит из кареты на улицу.

Я спотыкаюсь, подол платья цепляется за порог, каким-то чудом не падаю. Оглядываюсь в ужасе и понимаю: вокруг — хаос. Сражение. Настоящее, черт возьми, сражение!

Армия короля скрещивает мечи с фигурами в черных одеждах. Эти черные — они двигаются как тени, ловкие, стремительные, словно ниндзя из какого-то боевика. Сталь звенит, кто-то кричит, где-то неподалеку ржет раненая лошадь.

Офигеть, конечно! А что так жутко-то?

— Шевелись! — рявкает разбойник, вырывая меня из оцепенения, и снова толкает. Да так сильно, гад эдакий, что я чуть не падаю.

— Тебя вообще с женщинами учили обращаться? — возмущаюсь в его адрес. Правда, из-за стресса горло сжато и голос звучит писклявым.

— Замолчи!

— Да у тебя, небось, и подружки-то нет, — за каким-то фигом продолжаю словесно цепляться за бандюгана. Я всегда несу ерунду, когда нервничаю. — Так бы с ней отжигал, а не в боях без правил участвовал.

— Замолчи, пока я тебе язык не отрубил!

Хочу еще что-то ляпнуть, но вдруг замечаю короля. Он в центре схватки, его меч мелькает в воздухе, отражая удары.

Движения Кайроса точны и смертоносны. Он словно танцует среди врагов, и каждый шаг, каждый взмах оружия завораживает. Мышцы играют под тканью его одежды, спина напряжена, а в глазах вспыхивает опасный, почти животный огонь. Я невольно теряю дар речи, очарованная этим зрелищем. В бою он выглядит словно бог войны, великолепный, свирепый и совершенно неотразимый.

Но тут же внутри вспыхивает возмущение: и почему он там, сражается со всеми подряд, а не здесь, рядом, защищает меня лично? Что за муж такой! Красуется там, машет своим мечом на радость публике, пока меня тут, значит, похищают? Никакого уважения!

— Ваше величество! — кричу я, вкладывая в голос всю панику и надежду.

Давай же! Помоги мне! Ты же Король. Пусть мы и враги, но не может же ты потерять свою Королеву вот так…

Его голова поворачивается в мою сторону. Наши глаза встречаются, и я замираю, ожидая, что сейчас он бросится ко мне, отмахнется от мужиков, и вырвет