Дэвид, без лишних вопросов, следует за мной. Так мы и бежим вместе: я - впереди, он - на полшага позади. В какой момент мужчина начал отставать – не знаю. Просто спустя несколько поворотов и сотню метров, я как-то внезапно понимаю, что двигаюсь сама, рядом со мной никого нет. Оглядываюсь назад.

- Давид? – зову негромко, мало ли кто тут бродит кроме нас двоих. – Дэвид!

Тишина. Даже шороха кустов нет. Куда он делся? Возвращаться назад не вижу смысла, кроме того, во мне нарастает чувство тревоги, прежде едва ощутимое. Именно оно и гонит меня вперед, на поиски Мэдди. Пробежав еще сотню метров, я вылетаю на поляну. Знакомую мне до жути из ночных кошмаров. Только сейчас она вся усеяна зеленой травой, а не горелыми корешками. И огромное дерево пышет здоровьем, а не крючит обгорелые ветки к небу. Именно возле дерева я и вижу Мэдди, усевшуюся на один из вылезших корней. Подхожу к ней и заговариваю ласково, чтобы не испугать.

- Мэдди, крошка, что же ты опять ушла из дому? – опускаюсь перед ней на корточки, заглядываю в глаза и вижу, что они какие-то странные, бегающие. Словно девочка смотрит сон, но при этом веки ее открыты. Зрелище, скажу я вам, жутковатое. И что делать?

- Мэдди, - пробую еще раз позвать, - малышка, это Летта. Проснись, миленькая, я в гости к вам пришла. Пойдем, буду тебя учить равиоли делать. Это такая вкуснотища, пальчики оближешь.

- Летта? – произносит Мэдди неуверенно.

- Да, милая, это я.

Глаза ребенка сначала замедляют свои движения, а потом останавливаются, но взгляд еще расфокусированный.

- Мэдди, - зову ее, слыша, как за спиной шуршат кусты, и понимая, что это явно не Дэвид, он должен идти с другой стороны.

- Оооо, - произносит девочка, потерев глаза кулачками и уставившись сначала на меня, потом на дерево и лес вокруг. – А что это мы тут делаем?

- А ты не помнишь?

- Нет…

- А что последнее ты помнишь?

- Как я ложусь спать и беру… - Мэдди замолкает, глядя на меня исподлобья.

- Договаривай, я не буду ругаться.

- И папе не скажешь?

- Обещать не буду. Смотря, что ты скажешь.

Мэдди тяжко, по-взрослому вздыхает и продолжает:

- Я взяла зеркало. Мамин подарок.

- Когда она тебе его подарила?

- Вчера. Просила, чтобы я не показывала папе и чтобы вечером, когда лягу спать, посмотрелась в него, тогда мне приснятся интересные сны, а когда проснусь – мы будем вместе.

Получается, мамаша знает о том, что Мэдди зеркальная ведьма! И, скорее всего, именно поэтому так настойчиво желает заполучить опеку над ребенком.

- Мэдди, а ты маме говорила, что умеешь ходить через зеркала? – уточняю у малышки.

- Ну…, я не то, чтобы говорила, мама в такое не поверит, наверное… Просто сказала что-то о том, что зеркала похожи на двери, или что-то такое. Мы с ней обсуждали Гарри Поттера и я спрашивала о волшебстве, а потом сказала о зеркалах. Но о том, что хожу – не говорила.

- Хорошо, я поняла. Мэдди, залезь, пожалуйста, на ветку дерева, помнишь, как у меня в саду, а я пойду проверю, что там шуршит в кустах. Не слезай, пожалуйста, пока я не вернусь, или папа не придет.

- Папа? – испуганно переспрашивает девочка.

- Ну, да. Ночь, а ты в лесу. Конечно, мы пошли тебя искать. Он очень волнуется. На, надень свою кофту и жди меня.

Помогаю девочке залезть на ветку, а сама обхожу дерево и подхожу к кустам, откуда раздаются уже более громкие шорохи, словно кто-то идет, но за что-то зацепился и не может вылезти, шуршит и ломает мелкие веточки.

- Кто там? – спрашиваю, приготовившись, если что, бежать к Мэдди и залезать на дерево.

И тут ко мне из кустов медленно и неловко вылезает та самая свежая утопленница, которую я недавно случайно реанимировала, приняв за еще живую. Отлично, на ловца и зверь бежит. Не придется за ней бегать по всему лесу, а бабка бы заставила. Осталось только понять, каким образом мне ее упокоить? Утопленницу, не бабку. Родственница еще может пригодиться…

Я то думаю, стоя на одном месте, а вот нежить особо не парится мыслительным процессом, больше увлекается двигательным. И пока я торможу, утопленница, выпутавшись из кустов, прилично сокращает между нами расстояние, вылезая прямо на меня.

- Ого. Вот это тебя помотало, - не сдержавшись, делаю ехидное замечание, обратив внимание, что девушка сейчас выглядит гораздо хуже, чем утром, когда я ее случайно оживила. – Надо с тобой срочно что-то решать.

- Шшшш, - пытается отвечать нежить, открывая и закрывая рот.

- Не утруждайся, - прерываю ее, в скоростном режиме соображая, что бы такое сделать, чтобы успокоить уже несчастное тело.

В книге было написано, что некромант силой мысли может упокоить ту нежить, которую сам поднял. Если, естественно, очень постарается и принесет жертву. Про жертву я, конечно, не очень поняла, может, бабка и не зря называет меня бестолковой. А утопленница, щелкая зубами, наступает. Нельзя, чтобы она выходила на поляну, к дереву.

- Мэдди, сиди на ветке, не спускайся! Я сейчас вернусь! – кричу ей и забегаю в кусты, чтобы отвлечь внимание нежити на себя, в конце концов, мозги рабочие только у меня, нужно этим воспользоваться.

И, кстати, легко получается задуманное. Подозрительно легко. Уже когда со спины на меня прыгает еще один неупокоенный, я понимаю, что конкретно просчиталась и пытаться увернуться от двоих гораздо труднее, чем от одной. А уж как их обоих успокаивать – я вообще понятия не имею. Ладно, с девушкой – мой косяк, но вот этот полуодетый в плоть с зубами наружу – явно не мое творение. В общем, бегаю я кругами, судорожно соображая, что делать, когда поскальзываюсь на влажной траве и падаю на колено. Этого промедления оказывается достаточно, моя некромантская поделка с глухим рыком пытается схватить меня за горло, но я успеваю выставить ладонь, и ее зубы впиваются в нее. Секунда дела всего. Один выдох, и у меня прокушена ладонь.

Ору я так, что, наверняка, слышно даже в