– Но ты до сих пор этого хочешь… – с грустью произнёс он.

– Хочу. Конечно же, хочу. Моей матери придётся всю жизнь прожить в неведеньи… Никому такого не пожелаю.

– Но когда всё закончится, мы можем…

– Ничего мы не можем! – строго чеканю и отпускаю Николаса.

Он всё-таки не поверил в мой рассказ. В этом нет ничего удивительного, тем не менее это ранит моё сердце.

Глава 63. Два храбрых сердца

Я с резким вздохом поднялась в постели. Очередной кошмар полностью выбил из меня дух, из-за чего некоторое время пытаюсь перевести дыхание, оглядывая пространство вокруг.

Совсем забыла, что ночую в комнате Николаса. Он на соседней кровати зашевелился, наверняка я в этом виновата. Его губы расплылись в ленивой улыбке, замечая меня.

– Элина…

– Пора вставать.

За окном уже вышло солнце, судя по всему, сейчас ясно и безоблачно.

– Куда? Ещё рано.

– Я подумала над твоими словами. Я тоже не могу бездействовать. Я пойду в карантинную зону и помогу сёстрам милосердия. Заодно и парочку операций сделаю, всё-таки заболевшие в хирургическом лазарете.

– Я же сказал, что ты никуда не пойдёшь! – подскочил на ноги Николас и начал натягивать брюки.

Я не позволила себе задержать взгляд на его обнажённом теле.

– Кто вчера выступал, что не хочет дезертировать? Кто говорил, что не сможет жить, если предаст своих товарищей? Думаешь, моя работа отличается? Почему они должны рисковать жизнью, а я прятаться?

– Ты сама сказала, что можешь заболеть серьёзнее, чем другие, – Николас мерил шагами маленькую комнатушку. – Даже если не брать в расчёт, что ты чертовски мне дорога, разве не понимаешь, какой ты ценный человек для лазарета? Тебя ни в коем случае нельзя подвергать опасности. – Он резко опустился ко мне на постель. Его ладонь нежно обволокла шею на затылке. – Я люблю тебя. Люблю, Элина… Я не могу тебя потерять.

У меня заслезились глаза из-за тревоги на грани душевной боли, отразившейся на его лице.

– Я тоже не хочу тебя потерять. Но нельзя человеку подавать пример храбрости и героизма и просить его быть трусом! Я предложила тебе уйти, ты не захотел. Теперь я не хочу оставаться в четырёх стенах, пока у меня есть шанс спасти кого-то.

Николас зажмурил глаза.

– Так нечестно. Нечестно использовать мои же слова против меня.

– Я надену повязку на лицо, как и другие сёстры милосердия и доктора. Я буду в безопасности. Чего нельзя сказать о тебе после следующего выхода в поле.

– Давай решать проблемы по мере поступления, хорошо?

– Хорошо, – мы утыкаемся друг в друга лбами. – Я тоже тебя люблю.

Николас отстраняется, а сам он расплывается в лучезарной улыбке.

– Я ждал этих слов целую вечность.

– Неправда! – задорно ударила его под рёбра. – Мы всего-то знакомы… Сколько? Несколько недель?!

– Время не важно.

– А что важно?!

– Чувства. Опасность сближает людей. Мы спасали друг друга – это накладывает отпечаток на душу, – снисходительно объяснил Ник. – Каждый день, час, минута без тебя – убивали меня. Когда ты уехала в Циней, когда узнала о помолвке, я считал, что это конец для нас.

Я обвела ладонью контур его тела: щеку, шею, плечо.

– Не будем больше думать о конце, хорошо?! Для нас это только начало. Сейчас мы отправимся выполнять свою работу, а вечером встретимся. Договорились?!

– Буду ждать этого мгновения целый день.

Глава 64. Помощь без свидетелей

Я медленно вдохнула и выдохнула. Пристально посмотрела на вход в хирургический лазарет, словно на нового врага, которого предстоит победить в долгой и тяжёлой борьбе. Будучи хирургом-новичком, мне привычно не подавать виду о своём страхе, и это мне на руку. Николас поверил в моё бесстрашие, а если он смог, то и я смогу.

Я закрыла своё лицо плотной повязкой из бинтов и ваты, оставляя открытыми только глаза и лоб. Чтобы привыкнуть к ней, потребуется немало времени. Через толстый слой марли трудно дышать, а от недостатка кислорода быстро наступает усталость.

– Помогите! Хирурга! – прокричал кто-то позади, как только собиралась войти в хирургический лазарет.

Позади меня перевязочная, тем не менее всё равно повернулась.

Несколько военных побежали навстречу к раненому, которого вёл другой солдат. Первый хромал на одну ногу и подпрыгивал. Его сразу подхватили за другую руку и направились в нашем направлении. Сзади них шло ещё несколько мужчин, но раненых среди них не заметила.

– Я осмотрю его! – уведомила я докторов и сестёр милосердия снаружи. – В каком шатре я могу это сделать?

– В последнем, доктор.

– Ведите его сюда! – я подбежала к первой палатке со стороны опушки леса и приоткрыла её, чтобы пропустить пару военных.

Раненый завалился животом на раскладную лежанку. С правой ягодицы сочится венозная кровь.

– Что тут у нас? – в шатре появился Николас.

Только его здесь не хватало…

– Здравия желаю, старший унтер-офицер! Аксель, сэр!

– Вольно! Что с ним? – Николас деловито упёр руки в боки.

– Акселю подстрелили зад, старший унтер-офицер! – громко доложил один из сержантов, что помогал нести Акселя, будто так и хотел, чтобы весь лагерь узнал о неудобном положении товарища.

Мужчина прошёл к раскладной лежанке и обвёл в воздухе круг, указывая на рану.

– Вот здесь!

– Правую ягодицу! – исправила я его.

Аксель схватил меня за руку и жалостливо посмотрел сквозь пряди-сосульки на глазах. Мой пациент такого же возраста, как и большинство солдат, поступающих на койки лазарета, около двадцати-тридцати лет.

– Док, а можно мне обезболивающее или какой-нибудь наркоз?!

Солдаты громко фыркнули и загалдели на всю палатку.

– Пули крошечные, кажется, не глубоко, – внимательно рассмотрела рану. – Но точно скажу, когда приступлю к делу.

Я аккуратно оттянула камуфляжные штаны. Ткань успела прилипнуть к коже из-за крови и сукровицы, потому когда я оторвала её, парень мигом взорвался диким воплем, будто его режут живьём.

– Не будь ребёнком! – шикнул на него Николас, а потом наклонился ко мне: – Может, это сделает кто-нибудь другой?!

Он, пусть и понизил голос, его слышат все, из-за чего парни расплылись в кривых усмешках.

Меня бросило в жар. Меня обижают его мысли.