– Я остаюсь здесь, – заявила она твердо. – У меня есть дела в столице. Я буду использовать все свои связи и попробую достучаться до тех, кто еще не полностью ослеп в Королевском Совете. Они обязаны узнать, в какую смертельную игру ввязался их король и к каким последствиям это ведет. – Ее пронзительный взгляд скользнул по мне. – И, разумеется, нужно разыскать матушку Аманды.

От этих слов меня накрыла теплая волна благодарности, такая сильная, что я едва смогла прошептать:

– Спасибо…

В самый разгар творившегося хаоса леди Вейн не забыла о моей личной трагедии, о самом сокровенном. Ледяная скорбь, сжимавшая мое сердце все эти дни, наконец растаяла, уступив место хрупкой, но настоящей надежде. Если кто-то и мог отыскать иголку в стоге сена – или одну пропавшую женщину в необъятной столице – так это она, несгибаемая графиня Аннабель Вейн.

– Спасибо, – выдохнула я снова, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. – Я буду бесконечно благодарна вам, леди Аннабель. Очень…

– Выше нос, Аманда, – многозначительно улыбнулась она, и в ее улыбке читалась не только уверенность, но и странная, внезапная теплота.

Друзья Джейсона уехали, чтобы собрать вещи и подготовиться к поездке в Санивейл, его матушка тоже удалилась, и мы остались с ним одни в внезапно опустевшей гостиной.

– Ты ранен,– проговорила я, осторожно дотрагиваясь до царапин на его руке.

– Пустяки, не успел залечить.

– Давай я помогу обработать рану…

– Ерунда, – он мягко, но твердо перехватил мою руку, не позволяя отвести ее, и большой палец его нежно провел по моей ладони, вызывая мурашки. Его прикосновение было на удивление нежным и приятным.

– Джейсон…

– Да?

– Я хотела сказать…

– Я тоже…

– То, что произошло сегодня… в спальне…

Внезапно раздался громкий скрип паркета. На пороге, будто из ниоткуда, возник силуэт дворецкого. Он застыл на мгновение, виновато потупился, пробормотал что-то невнятное о давно назревшем ремонте пола и бесшумно растворился, оставив мое лицо пылать огнем смущения.

– А что мы такого сделали? – лукаво приподнял бровь Джейсон, и в уголках его губ заплясали искорки озорства.

– Ты прекрасно знаешь, – прошептала я, сжимая его пальцы.

– Поцеловались? – его голос прозвучал нарочито громко.

– Тихо! – шикнула я, озираясь.

– Тебе не понравилось? – он наклонился ко мне, и его дыхание коснулось моей щеки.

– Что? – я почувствовала, как жар разливается по всему телу.

– Понравилось?

– Джейсон!

– Ладно, прости, – он внезапно стал серьезнее. – Просто ты такая нахмуренная… Я начал думать, что, возможно, ты не хотела этого, а я переступил черту…

– Я хотела, – слова вырвались сами, опередив мысли, и я тут же сжалась от ужасной искренности.

Вот так? Просто признаться ему в этом?

Его глаза вспыхнули, а губы тронула едва уловимая, но безмерно довольная улыбка.

– С тобой невозможно говорить серьезно! – попыталась я вырваться, но он лишь крепче притянул меня к себе, заставляя встретиться взглядом.

– Прости, Аманда, – его шепот стал низким и искренним, дыхание обжигало кожу на моей шее. – Несу чушь. Просто… я пытался снять напряжение. Неловкость.

И тут я поняла. Он смущен не меньше моего. За этой маской уверенности и легкой насмешки скрывалась такая же растерянность и, возможно, даже страх спугнуть то хрупкое, что зародилось, между нами.

И вдруг это осознание переполнило меня. Мне страстно, до головокружения захотелось не ждать его действий, а поцеловать его самой – не нежно и осторожно, а жадно и страстно, как горел огонь у меня в груди. Объяснить без слов все, что творилось в душе – и страх, и благодарность, и эту новую, безумную жажду.

И я сделала это. Сама потянулась к нему, сама нашла его губы в порыве, не оставлявшем места для сомнений. Это был уже не вопрос, а утверждение. Мой ответ.

Глава 17

Поместье Вейна в Санивейле встретило нас вечерней прохладой и тишиной, нарушаемой лишь шелестом вековых лип да криком одинокой сороки на подъездной аллее. Однако, едва карета замерла у парадного входа, дверь распахнулась, и на пороге возникла знакомая пара – чета Флетчер. На их лицах сияли радостные, хоть и немного смущенные улыбки.

– Ваша светлость! Мисс Аманда! – почти хором воскликнули они, торопливо спускаясь по ступеням, чтобы помочь с багажом. – Добро пожаловать домой!

В прихожей пахло свежей выпечкой и воском. Дом, обычно погруженный в благородную, но унылую тишину, вдруг ожил от голосов и шагов. Казалось, сами стены, привыкшие к отсутствию хозяина, с облегчением впитывали суету и гомон.

– Давно у нас не было столько гостей, – заметила Марта, с теплотой оглядывая прибывших. – Совсем как в старые добрые дни, когда покойная графиня устраивала приемы… – Она на мгновение задумалась, а затем ее взгляд стал печальным. – Потом дом надолго опустел… Пока не появились вы с вашими ребятишками, мисс Аманда. Тогда снова стало шумно и весело.

Пожилая дама судорожно вздохнула и украдкой смахнула накатившуюся слезу.

В этот момент в дверь гостиной робко выглянула Руби. Малышка казалась совершенно здоровой: щечки порозовели, в густых кудряшках не было и намека на болезненную слабость, а тонкий шрам под носом почти не был заметен.

– Аманда! – пискнула она и, стесняясь незнакомцев, бросилась ко мне, крепко обняв за ноги.

Я присела, чтобы обнять девочку, и сердце сжалось от острой боли. Этот дом был полон воспоминаний о других детях – их смехе, беготне, бурный спорах и радостных криках.

– Все наладится, – тихо сказала я, больше для себя, глядя поверх головки Руби на миссис Флетчер. – Мы найдем их и всех вернем. Как только все это закончится, мы восстановим приют.

И тут я заметила странную реакцию. Взгляд Марты наполнился неподдельным горем, а ее муж, Ангус, резко отвернулся к окну, делая вид, что с огромным интересом разглядывает клумбу.

Ледяная рука сжала сердце. Что-то было явно не так.

– Мистер Флетчер? – мой голос прозвучал неестественно глухо.

Я аккуратно отпустила Руби и сделала шаг к старику. – Ангус? Что случилось? Что вы не договариваете?

Старик заерзал, не в силах выдержать пристальный взгляд.

– Да так, ничего особенного, мисс… Все уладится…

– Нет, не уладится, – я подошла к нему вплотную, интуитивно чувствуя беду. – Вы что-то знаете. Говорите. Прямо сейчас.

Маги замерли, ощутив нарастающее напряжение.

Ангус Флетчер тяжело вздохнул, его плечи сгорбились под невидимой тяжестью. Он посмотрел на меня, и в его глазах читались вина и отчаяние.

– Они начали сегодня рано утром… – прохрипел он, едва слышно. – Пригнали рабочих, механическую установку эту…большую, железную…

Я похолодела.

– Что начали? – голос сорвался на шепот.

– Сносят, мисс Аманда, – старик сдался, и слова полились горьким потоком. – Сносят приют до основания.