– Я действительно совершила непростительную глупость, – наконец пробормотала она, опустив глаза. – Но я не только о вас беспокоилась. Мне нужно было знать… что случилось с усадьбой. С призраками.

Пощечина за пощечину. Раз уж он мог играть с ней в кошки-мышки, выставляя дурочкой и заставляя трепетать от не случившейся близости, то и она могла позволить себе маленькую шпильку в его адрес. Пусть не думает, что она тут ради него одного бегает по замку в ночи.

Рэми тяжело вздохнул, и вся насмешливость с него спала. Он прошел в опочивальню, приглашая следовать за собой, и Анна, после секундного замешательства, пошла за ним. Не понятно было, задели его эти слова или он действительно собрался, настроившись на серьезный разговор.

Эта комната казалась как будто более обжитой и обставленной со вкусом. Словно апартаментами для гостей занимался кто-то посторонний, а герцогские покои обставлялись с тщанием и любовью. Анна заметила на каминной полке несколько дагеротипных фотографий. Возможно, то были члены его семьи?

– Садитесь, – Рэми указал на кресло у камина, в котором тлели угли. Сам он остался стоять, прислонившись к его мраморному боку. – Ваши призраки в безопасности. Пока. Я стабилизировал печать. Но то, что произошло сегодня, – это лишь начало.

Он посмотрел на нее прямо, и в его глазах не было больше ни сарказма, ни игры.

– Под вашим домом, Анна, заключено древнее зло. Демон, плененный много веков назад. Ваш род, вернее, род фон Хольтов – его хранители. Однако последний хозяин Вороновой усадьбы, знавший об этом, погиб до того, как сумел передать свои знания потомкам. Каэланы же, как здешние владетели и обладатели магической печати, являлись гарантами безопасности в случае, если что-то произойдет. Мы стережем печать в отсутствие основных хранителей. Мы… как пафосно звучит. А ведь из всех хранителей Вороновой усадьбы, остался только я. – он встряхнулся, будто отгоняя наваждение, и продолжил: – ваше появление здесь, в этом мире, ваша сильная, чужеродная энергия подобна камню, брошенному в тихий пруд. Она создала трещину. Вчерашний экзорцист, конечно, повлиял на пробуждение зла, но именно вы – та самая трещинка, лазейка, через которую демон может выйти в наш мир.

Анна слушала, не дыша, и все кусочки паззла начинали складываться в ужасающую картину.

– Что же мне делать? – едва слышно спросила она.

– Стать полноценной частью этого мира, – ответил Рэми. – Закрепиться в нем так, чтобы ваша сущность перестала быть аномалией, резонирующей с плененным демоном. Только так мы сможем избежать катастрофы.

– Я и пытаюсь это сделать, – тихо ответила Анна. – Но барон ни перед чем не остановится. И этот экзорцист, завтра он объявится снова. Почему вы не могли просто… поставить барона на место? С помощью магии или авторитета? Титул герцога же куда выше баронского.

Герцог мрачно усмехнулся.

– Прямое вмешательство мага в дела людей карается Советом Щитов самым суровым образом. Вплоть до лишения сил. А без моих сил, Анна, демон вырвется на свободу в течение недели. Моя открытая атака на Кригера привела бы к еще большим проблемам, чем те, что у вас есть сейчас. Однако вы продержались достаточно долго, чтобы я смог употребить все свое влияние в пользу дела.

Теперь она все понимала. Его отстраненность, его попытки заставить ее уехать, ярость из-за ее самодеятельности – все это было не проявлением высокомерия, а отчаянной попыткой сохранить хрупкое равновесие.

Он был не тираном, не холодным мизантропом. Он был стражем, несущим на своих плечах тяжесть, которую она не могла даже вообразить. И ее появление в этом мире грозило разрушить все.

Она подняла на него глаза, полные решимости и нового, трепетного понимания.

– Что нам делать теперь, Рэми? – спросила она тихо.

Он смотрел на нее, и в его усталом взгляде читалась та самая борьба, которую она чувствовала и в себе – борьба долга, страха и зарождающегося чувства, которому пока не было места в их опасном мире.

Глава 17. Военный совет при свечах

Тишина, воцарившаяся в покоях герцога Каэлана, была густой и звенящей, ее нарушало лишь потрескивание углей в камине. Слова Рэми повисли в воздухе, тяжелые и неумолимые, как приговор. Демон. Печать. Хранители. Каждая фраза вбивала новый гвоздь в крышку того уютного, наивного гроба, в котором Анна хоронила свои надежды на простую жизнь.

– Что нам делать теперь, Рэми? – ее собственный вопрос прозвучал тихо, но в тишине комнаты он показался ей оглушительным.

Он отвел взгляд, уставившись на тлеющие угли. Его пальцы сжали мраморный выступ камина так, что кости побелели.

– Теперь мы играем в самую опасную игру. И правила диктует не барон, не церковь, и даже не я. Их диктует тот, кто спит под вашим домом. Он почуял слабину. Он почуял тебя. И он не уснет, пока не получит то, что хочет.

– А чего он хочет? – спросила Анна, уже догадываясь, какой будет ответ.

– Того же, чего и все в его положении – свободы. А значит, ему нужен проводник… энергия. Твоя душа, Анна, не принадлежит этому миру, ее связь с другим не разорвана и образует пусть тонкий, маленький, но коридор, для него это… как ключ. Он будет тянуть тебя к себе, раскачивать печать, используя любую возможность.

– Но… я не могу просто перестать быть частью того мира, в котором выросла! – в отчаянии произнесла Анна.

– Совсем – нет. Но узы, которые ты обретаешь в этом мире, постепенно делают тот коридор, которым надеется воспользоваться демон, меньше и уже. Рано или поздно ты станешь здесь достаточно своей, чтобы перестать представлять для него интерес. Это хорошая новость. Плохая же заключается в том, что этого времени у нас нет. Я надеялся укрепить печать достаточно, чтобы дать тебе это время, и, увы, потерпел поражение. Сейчас печать укреплена достаточно, чтобы демон спал, но как только ты вернешься, все может повториться, а то и стать хуже. Я хотел бы солгать, что в Вороновой усадьбе безопасно, но… не могу. Не тебе.

– Поэтому ты хотел, чтобы я уехала, – понимающе склонила голову Анна. Она впервые по-настоящему задумалась о том, чтобы продать поместье и попытаться на вырученные деньги купить