Раздался отвратительный треск, и я вскрикнула от ужаса, когда Бенц рухнул на землю.

Си-Джей рычит, его лицо искажено яростью, когда он быстро поворачивается, чтобы поймать мой взгляд. Я отшатываюсь, качая головой, и поворачиваюсь только для того, чтобы врезаться прямо в Блэкриджа.

— Мисс Морворен, — произносит он своим вкрадчивым, пугающим голосом. — В мой кабинет. Сейчас же.

— Но… — его взгляда достаточно, чтобы заставить меня замолчать. Он поворачивается и уходит, толпа мгновенно рассеивается. Никто не хочет быть втянутым в это дерьмовое шоу. Но почему я? Я ничего не сделала.

Я бросаю взгляд через плечо на Бенца, лежащего мёртвым на земле, и нависающего над ним Кассиэля, который смотрит на своё первое убийство с выражением лица, которое невозможно описать словами. Си-Джей широкими шагами пересекает двор, но я качаю головой и смотрю на спину Блэкриджа, который уводит меня прочь от этого кошмара.

Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, я поднимаю глаза и вижу Уильяма, стоящего в окне моей спальни. Он прикладывает палец к губам и затем исчезает.

О чём он хочет, чтобы я молчала?

Мой желудок сжимается, когда я следую за внушительной фигурой Блэкриджа по извилистым коридорам. Образ сворачивающейся шеи Бенца всплывает в моей голове, заставляя меня содрогнуться. Я никогда раньше не видела, как кто-то умирает. Непринуждённая жестокость, то, как Кассиэль делал это с такой академической отстранённостью… из-за меня.

Блэкридж молчит, пока мы идем, и его молчание пугает больше, чем любая лекция. Студенты прижимаются к стенам, когда мы проходим мимо, пытаясь казаться невидимыми из-за шторма, которым является Блэкридж.

Когда мы подходим к его кабинету, он взмахом руки открывает тяжёлую дубовую дверь и жестом приглашает меня войти.

— Садись, — приказывает он, и я опускаюсь в кресло напротив его массивного стола.

Он продолжает стоять, изучая меня своими бездонными глазами, которые, кажется, проникают мне в душу.

— Два дня, — наконец произносит он. — Ты пробыла в Серебряных Вратах всего два дня, а уже оказалась в центре многочисленных инцидентов, связанных с насилием.

— Это не моя вина, — протестую я, мой голос звучит тише, чем мне хотелось бы.

— И всё же мы здесь, — он подходит к окну, поворачиваясь ко мне спиной.

— Я понимаю всю серьёзность происходящего, сэр, но я пыталась это остановить.

— Пыталась ли? — спрашивает Блэкридж, поворачиваясь ко мне лицом, и в его глазах вспыхивает что-то, что я не могу точно определить. — Судя по тому, что я наблюдал, мисс Морворен, возможно, ты и не инициировала эти конфликты, но и не препятствовала им.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он поднимает руку, заставляя меня замолчать.

— Студент мёртв, — продолжает он устрашающе спокойным голосом. — Конечно, смерть в Серебряных Вратах не редкость, и не во всех случаях она необратима.

— Что? — шепчу я, в голове у меня всё путается. — Не необратима?

— Бенц происходит из семьи, обладающей значительной магической силой. У него будут защитные заклинания и всё такое, как и у других студентов, которые могут защитить от неминуемой смерти.

— Так вот почему вы допускаете насилие? — выпаливаю я. — Потому что вы знаете, что некоторые существа не умрут? — я с трудом перевариваю эту информацию.

Серебряные Врата ещё более странное место, чем я думала, с правилами и системами, которые я не могу понять.

— Конечно. Жестокость присуща звериной натуре, мисс Морворен, и, если ты ещё не заметила, ты окружена зверями.

— О, ещё как заметила, — бормочу я.

Губы Блэкриджа слегка подёргиваются.

— Я так и думал, что ты заметила, — он садится за свой стол, древнее дерево скрипит под его руками, когда он наклоняется вперёд. — Но меня беспокоит не само насилие, а твоя роль в нём.

— Моя роль? — я стараюсь говорить спокойно, несмотря на холод, который пробегает по моему телу. — Я никого не просила сражаться за меня.

— Нет, но ты — катализатор, — его глаза сужаются, изучая меня с тревожащей напряжённостью. — Ты привлекла внимание не одного, а двух очень интересных созданий, мисс Морворен. Забыв на мгновение о своём брате и его могуществе, что весьма примечательно, я должен сказать, это необычно для студента — прийти и внезапно стать движущей силой не только ангела, появившегося среди нас, но и защиты, которой эти существа хотят тебя наделить.

— И снова это не моя вина, — выдавливаю я из себя.

— Возможно, не намеренно. Небольшой совет? Постарайся, пока ты здесь, мисс Морворен, избежать новых смертей.

Это само по себе звучит как угроза.

Я киваю и решаю не пытаться отстаивать свою точку зрения. Это битва, которую мне не выиграть.

— Вы уверены, что с Бенцем всё будет в порядке?

— Будет.

— А с Кассиэлем?

Он одаривает меня зловещей улыбкой, от которой у меня леденеет душа.

— Вот это будет увлекательное тематическое исследование.

Тематическое исследование.

— Свободна, — говорит он так, словно давным-давно ожидал, что я встану и уйду.

Я встаю и исчезаю с его глаз так быстро, как только могу, прежде чем он решит ещё раз обвинить меня во всём этом дерьме.

Академия похожа на мавзолей, когда я возвращаюсь на улицу.

Студенты и сотрудники сбились с пути, не желая находиться поблизости от Блэкриджа и, вероятно, от меня в том числе. Я их не виню.

Я заставляю себя выйти обратно во двор и вижу, что Кассиэль всё ещё смотрит на Бенца, который так и не сдвинулся с места.

Си-Джей склонился над ним, глубоко затягиваясь сигаретой, прежде чем выпустить дым через нос.

— Иззи, — говорит Айзек, когда поднимает глаза и видит меня. — Что случилось?

— Ничего особенного. Я в порядке. Бенц тоже будет в порядке.

— Я убил его, — говорит Кассиэль.

— Да, убил, но он будет жить. Могущественная магия, бла-бла-бла.

Си-Джей медленно поднимается.

— О, правда? Блэкридж сказал тебе это? Неудивительно, что у него шаров больше, чем на бильярдном столе. У него есть путь назад.

— А у тебя? — спрашиваю я, буравя его взглядом.

Он удивлённо приподнимает бровь, глядя на меня.

— Я не могу сказать, что это было проверено, но сомневаюсь, что моя мать позволила бы мне долго оставаться мёртвым.

Айзек с интересом переводит взгляд на Си-Джея. Я думаю, Си-Джей нечасто рассказывает о своей семье, даже своему лучшему другу.

— Какие у меня неприятности? — спрашивает Кассиэль, наконец отрывая взгляд от Бенца.

— Насколько я вижу, никаких. Теперь ты являешься примером для Блэкриджа, чтобы посмотреть, как ты справишься с этим.

Он кивает, похоже, соглашаясь с этим.

— Я не знаю, что я должен чувствовать по этому поводу, — бормочет Кассиэль, его крылья складываются за спиной, и окровавленные перья тихо шелестят. — Лишение жизни должно