Хендри усмехнулся.

–Мне позволено говорить откровенно, командир?

–Пожалуйста. Скажи мне, как обращаться с этими человеческими женщинами,–я рухнул в кресло рядом с ним.

–Проблема не в Ханне, Зейн. Она в тебе.

–Что?

–Именно ты не можешь открыться. Ты отвергаешь свою партнершу.

Я открыл было рот, чтобы опровергнуть чушь, которую он нес, но Хендри поднял руку.

–Дай мне высказаться.

–Я надеюсь, ты скажешь что-то толковое, Хендри, иначе я задумаюсь над тем, чтобы вскрыть тебе брюхо и уйти.

Капитан вздернул бровь, но не поддался на провокацию. Мы были друзьями много лет, и я действительно хотел услышать, что он скажет.

–Она твоя пара, Зейн. Твоя. Что это значит?

–Понятия не имею. Если я не выясню это меньше, чем за неделю, то потеряю ее навсегда.

–Ты помнишь мою церемонию присвоения?

О, да. Я помнил. Он взял Энн быстро и грубо, он и его второй вдабливались в ее тело как ненасытные животные, а она скулила, и кричала, и умоляла их не останавливаться. Я был одним из тех, кто, в силу принадлежности к внутреннему кругу, оказался удостоен чести лицезреть брачную церемонию, а после подтвердил своей жизнью и клинком факт их соединения.

Хендри посмотрел мне прямо в глаза.

–Я отымел Энн. Мой второй трахал ее, пока я держал ее и шлепал по голой заднице. Мы наслаждались ее телом как дикие животные. Я держал ее за горло и связал, а потом трахал ее, пока она не забыла свое собственное имя.

Я прокашлялся. Что б меня. Я хотел проделать все то же с Ханной. И это, и многое другое.

– Да, я там был.

–Но это был не первый раз,–Хендри наклонился вперед, пристально глядя на меня.–Твоя Ханна была выбрана парой для воина Приллона. Для тебя. Они использовали при подборе запись с нейропроцессора Энн. Твоя Ханна сама пережила то присвоение,–капитан уперся в столешницу обеими ладонями, как будто готовясь к тому, что собирался сказать в следующий момент.–Она пропустила переживания Энн через себя, как будто они были ее собственными. И именно это привлекло ее к тебе. Не будь неженкой, Зейн. Перестань сдерживаться. Ей нравится подчиняться, и она чувствительна к твоим нуждам. Она ощущает, что ты не даешь ей всего себя. Она чувствует это так же, как ты ощущаешь, что она несчастна и что ей трудно с тобой. Но она не понимает, что ты хочешь от нее, Зейн. И ей нужно, чтобы ты открыл свою истинную натуру, ей нужно понимать правила. Она не отдаст себя тебе, не полюбит тебя, не будет тебе доверять, пока ты не откроешь перед ней душу и не выпустишь своего зверя.

Глава 11

Ханна

Пока мы возвращялись в транспортную комнату, Зейн был странно молчаливым. Я искоса поглядела на него, но, стоило ему обратить взор на меня, поспешно отвернулась. Что-то изменилось. Он был спокоен, до мурашек спокоен, будто капитан Хендри вколол ему транквилизатор или что-то вроде того.

Черт, может быть моему партнеру не слишком нравилась моя компания в принципе. Я отказалась от попыток разговорить его после первых нескольких дней. Он был королем односложных ответов, и мне осточертело пытаться вытащить из него информацию, когда он явно не горел желанием ею со мной делиться.

Каждую ночь он трахал меня, когда я брала в рот у Дэра. Они объяснили, что только основной партнер может кончать в меня, пока я не забеременею в первый раз. После этого мне будет позволено все, и оба мужчины смогут брать меня так часто и жестко, как захотят.

Я понимала, что в ту, первую, ночь, когда я призналась в своем желании вернуться на Землю, я оттолкнула Зейна, разочаровала его. Я жалела об этом, но как бы я ни старалась его удовлетворить, он не давал мне сделать это. С той ночи между нами что-то было не так. Пропасть все росла, будто надрыв, который с каждым днем делался шире. Зейн был холоден и суров. Он все еще смотрел на меня с желанием и брал меня с отчаянной жаждой, но я ощущала его гнев. Ошейник позволял делить на троих невыразимое наслаждение, когда мы все вместе были в постели, но он же давал возможность передавать и другие сильные эмоции.

Куда делся тот заботливый мужчина, которого я повстречала в медпункте? Куда он исчез, этот партнер? Тот, который командовал мной в одну минуту, а в другую вел себя так, будто я сделана из стекла? Тот партнер, который держал меня и вылизывал мои соски, в то время как врач заставил меня кончить? Который посадил меня себе на колени после и гладил по спине, пока я не ощутила себя в безопасности. Куда делся партнер, который перегнул меня через колено и отшлепал, пока я не заплакала, а после пообещал, что мне никогда больше не будет одиноко? Где был мой якорь в бурю? Где был мой господин?

Он исчез, как я начинала бояться, навсегда. Я успела полюбить Дэра, это правда. Но находиться рядом с Зейном вот так, идти рядом с ним по коридору, не касаясь, не разговаривая, не чувствуя с его стороны ничего, кроме непреодолимой ледяной стены? На это я не могла согласиться. Не могла подписаться на это до конца своей жизни. Я хотела большего. Я это заслужила.

Я пока не говорила Дэру, но я уже приняла решение искать новую пару, когда тридцатидневный испытательный срок окончится. Дэр расстроится, и я буду скучать по нему, но иной альтернативы я не видела. Значит, через четыре дня я оставлю своих партнеров, подарю Зейну свободу, в которой он так очевидно нуждался. Я не собиралась быть его сексуальной игрушкой, женщиной, с которой он даже не говорил в течение дня, но натягивал на свой член по ночам. Я отказывалась любить Зейна, зная, что он никогда не возвратит моих чувств.

Даже когда мы были вместе, все трое, Зейн занимался любовью с идеальной медицинской точностью, но я ощущала его сдержанность. Он не был с нами весь, целиком, а я устала чувствовать, что разочаровала его. Зейн не был счастлив со мной, и это причиняло мне боль. Мне было необходимо дарить своему партнеру радость, быть тем, чего он хотел, в чем нуждался. Но в этом я потерпела полное и окончательное поражение. Зейн был несчастен, и это уничтожало