Слёзы не капали. Они жгли изнутри, обжигая горло, превращая дыхание в пепел.

Я не плакала вслух. Плакать — значит признать, что я ещё надеюсь.

А я больше не имею права на надежду.

Я опустила руку в карман и сжала гвоздь.

Острый. Холодный. Настоящий.

Мой талисман. Моя клятва.

«Самое страшное уже случилось.

Больше ничего не может сломать меня так, как тот гвоздь у камина.

Больше никто не сможет унизить меня сильнее, чем мой муж, который не стал выслушать.

Всё, что происходит сейчас — не самое страшное.

Это просто боль. А боль — временная».

Я повторяла эту мантру, как молитву. Но впервые за всё время — она не помогала.

Потому что боль от его взгляда — не физическая.

Это боль потери.

Потери того, кем он мог стать для меня. Того, кем я начала видеть его.

И теперь это тепло погасло.

Не по моей вине — но из-за моего прошлого.

И разве это не одно и то же?

На столе вдруг запрыгала лошадка.

Лёгкая. Искрящаяся.

Она поскакала ко мне, оставляя за собой тонкий след магии, и замерла возле моей руки, подняв голову.

«Ты будешь счастлива, я обещаю…»

Голосок дрожал.

Или это дрожала я?

Я протянула руку и погладила её по морде.

Она прижалась к моей ладони — не как игрушка, а как живое существо, чувствующее мою боль.

И вдруг запела. Тихо. Для меня. Только для меня:

«Пусть слёзы сдует лёгкий ветерок…

Ты будешь самой нежной, самой милой…

Принцессой в сказке… горячо любимой…»

Но я уже не принцесса.

И не буду любимой.

А может… может, дело не в правде, которую он узнал? Может, на горизонте нарисовалась новая мишень? И он выбросил меня из головы, и все его мысли теперь рядом с ней…

А быть может, в его душе не было ничего серьезного по отношению ко мне? Быть может, ему было просто скучно, поэтому он решил развлечься? И сейчас ему просто надоела эта игра?

— Все может быть, — прошептала я.

Я осторожно взяла лошадку и положила её на подушку.

Потом легла рядом, свернувшись калачиком, как зверёк, прячущий рану от мира.

Гвоздь остался в ладони — я не отпускала его.

Пусть боль напомнит: я ещё живу.

Пусть холод напомнит: я ещё сильна.

Пусть тишина напомнит: я не обязана быть услышанной, чтобы существовать.

Я закрыла глаза.

Мир за окном исчез.

А в груди — медленно гасло пламя, которое я так глупо позволила разгореться.

Спи, Дита.

Завтра будет новый день.

Быть может, что-то изменится. И даже к лучшему. Тебе просто нужно поспать, чтобы увидеть.

Глава 48. Дракон

Я подошел к зеркалу, выводя символ отца.

Зеркало вспыхнуло магией, а я усмехнулся, представляя лицо отца, когда он узнает, что его «милая, скромная, добродетельная» экономка на самом деле хладнокровная убийца?

Я ждал этого момента.

Момента, когда мой идеальный отец допустит ошибку. Всю жизнь я слушал, каким я должен быть, чтобы не позорить честь мундира. Всю жизнь я выслушивал от отца лекции о том, как должен вести себя генерал Моравиа. И делал все в точности наоборот.

В зеркале появилось лицо отца, а я сел в кресло, глядя на его безупречный мундир.

Тот, кто ни разу не успел на день рождения сына.

Тот, для кого война была важнее семьи.

Тот, кто потом резко вспомнил, что у него есть сын, которому нужно подавать пример.

Он не имеет права давать мне советы.

— Как дела, папа? — спросил я, чувствуя в собственном голосе яд.

— Неплохо, — заметил отец, а его холодные глаза скользнули по мне. — А у тебя как?

— Так себе, — заметил я, пытаясь спрятать улыбку торжества. — Сегодня я выяснил, что моя милая, добродетельная и скромная экономка на самом деле убийца детей. И вот теперь даже не знаю, что думать.

Отец не дрогнул. Он усмехнулся, пристально глядя на меня.

— Ничего себе.

Так, его реакция мне уже не понравилась.

— То есть ты знал? — спросил я, подаваясь вперед.

Отец промолчал.

— Ты знал и прислал ее сюда? — спросил я, требуя ответа.

— Как ты думаешь, стал бы я присылать своему сыну убийцу? — спокойно произнес отец, глядя мне в глаза.

— То есть, — в душе вдруг всколыхнулась надежда. — Ты хочешь сказать, что это не она?

— Я ничего не хочу сказать.

В этот момент отец разорвал связь.

Ну, даже если это она, то убийца дракона из нее не получится. Это и так ясно. Но мне было бы приятно, если бы она попыталась меня убить. Только без платья.

Слова отца посеяли в душе сомнения. И я знал только один способ их развеять.

Эта мысль заставила меня встать с кресла и подойти к двери.

Я вышел из кабинета, прошел по коридору.

Дверь в ее комнату была прикрыта. Я вошел, видя, что она уже спит.

Свернувшись калачиком, она спала под одеялом, сжимая в руках гвоздь и лошадку.

Какое странное сочетание. Гвоздь? При чем здесь гвоздь?

«Ты можешь ошибаться!» — подумал я, видя ее трогательную позу, словно она во сне ищет защиту и не находит ее.

Глава 49. Дракон

Я смотрел на неё — и вдруг почувствовал странное:

Не хочется разрывать одеяло.

Не хочется срывать рубашку.

Хочется… накрыть. Убедиться, что ей тепло. Что никто больше не тронет.

Я отогнал мысль, как мерзкую муху.

«Ты что, Эллинер? Влюбился?»

Но пальцы уже тянулись к её волосам.

И в этот момент я понял: я уже проиграл.

Потому что начал хотеть не только ее тела, но и сна на моей груди, в моих объятиях.

А если это не она? Если просто похожа?

Отец сказал, что не стал бы присылать убийцу в мой дом.

Эта мысль посеяла в душе сомнение.

Я подошел к ящику ее стола и выдвинул его.

В нем лежали две драгоценные серёжки. Слишком роскошные для простой экономки. Чуть дальше лежало кольцо и золотой медальон. Я поднял его, щелкнул и открыл. С одной стороны медальона на меня смотрела та самая графиня из газеты, а с другой стороны — ее супруг.

Я закрыл медальон и задвинул ящик.

Она.

После того, что я видел, никаких сомнений.

И все-таки насколько ловкой нужно быть, чтобы