Он молчал. Несколько томительных ударов сердца — и вдруг резко:

— Уйди, Лисанна. И чтобы ноги твоей больше не было в этих покоях.

На ее лице вспыхнуло что-то похожее на обиду — или страх? — но она тут же опустила взгляд, склонив голову в почти раболепном поклоне.

— Конечно, господин, — прошептала она. — Простите за дерзость.

И, не оглядываясь на меня, быстро скользнула мимо Рэйдара и его стражи, исчезая за дверью. Ее шаги стихли почти сразу, как будто ее и не было.

Я осталась стоять у окна, сжимая руками ткань сорочки. Легкий холод пробежал по спине — не от сквозняка. От мысли. От того, с какой легкостью она менялась. Сначала — величавая, холодная, надменная. Потом — покорная, мягкая, почти растерянная. Ни один мускул на ее лице не дрогнул не вовремя. Ни одна интонация не выдала фальши.

Это была не женщина — это был идеально сыгранный спектакль.

И я не знала, что пугает больше: ее искусство носить маски…

Или то, что Рэйдар, когда-то такой проницательный, взял ее в жены.

Глава 15

Он закрыл за собой двери, глухо и четко — будто отсек все внешнее — гвардейцев, Лисанну, даже сам дворец. Остались только он и я… и глухая тишина, натянутая, как тетива.

Я прижалась спиной к подоконнику, холодный камень жег сквозь тонкую сорочку. Крепче сжала руки на груди, стараясь не показать, как дрожат пальцы. В комнате вдруг стало тесно — не из-за пространства, из-за него. Из-за того, как он смотрел.

— Мальчика нашли? — спросила я чуть дрогнувшим голосом.

Он нахмурился. Вопрос явно застал его врасплох.

— Какого еще мальчика?

— Того, которого искали в лесу, — я сделала шаг навстречу, не сводя с него глаз. — Когда ты прилетел в Лаэнтор. Ты вытащил меня из леса, затолкал в карету и велел везти во дворец. А потом… меня бросили в темницу. Но ты ведь знал. Ты знал, что в лесу потерялся мальчик.

Он медлил с ответом. Казалось, боролся с собой, взвешивая каждое слово. А потом коротко кивнул.

— С ним все в порядке. Он жив. И это все, что тебе нужно знать.

— Это все, что мне нужно?.. — я чуть прищурилась. — А может, ты мне еще расскажешь, чего именно мне следует бояться, о чем думать, что чувствовать?

Он молчал, но по жестко сжатой челюсти, по тому, как дрогнули ноздри, я поняла: задела.

— Сейчас тебе следует думать о себе, — медленно проговорил он. — О своем состоянии. Как ты себя чувствуешь?

Я рассмеялась. Тихо, безрадостно. От этого смеха по горлу словно прошлась наждачная бумага.

— Как я себя чувствую? — повторила. — Ты сам велел бросить меня в темницу . Не во дворцовые покои. Не под замок в башне. В темницу , Рэйдар. После того, что случилось в лесу. После виверны. И теперь спрашиваешь, как я себя чувствую?

Он ничего не сказал. Глаза его потемнели, стали глубже — как омут, в который лучше не заглядывать, если хочешь сохранить рассудок.

— Ну, раз ты так смела в разговоре, — холодно сказал он, — значит, жить будешь.

Затем двинулся ко мне, не спеша, но твердо. Я инстинктивно отступила назад, рукой нащупала край кровати, сдернула покрывало и накинула его на плечи, кутаясь, будто в плащ.

Быть рядом с ним — с этим новым, чужим Рэйдаром — в одной только сорочке было невыносимо.

Он остановился в нескольких шагах, глядя прямо в глаза. И я — вопреки желанию отвести взгляд — выдержала.

Что бы ни было дальше, я не собиралась дрожать перед ним. Не снова. Не теперь.

— Я прилетал в Лаэнтор не для того, чтобы бегать за тобой по лесу, — сказал он, и голос его сделался жестче, суше. — Я хотел задать тебе вопросы. И ты все еще не ответила на них.

— Какие же? — я медленно опустилась на край кровати, кутаясь плотнее в покрывало. Оно было мягким, тяжелым, но не спасало от холода внутри.

— Письмо. Без подписи. Ты надеялась, что я не узнаю, что оно от тебя? — он сложил руки за спиной. — Почему отправила писульку, полную обвинений, словно крик безумной? Почему не явилась лично, когда я за тобой посылал?

— Думаешь, мне хотелось нашей встречи? — спокойно, даже слишком, произнесла я. — После того, как ты выставил из дворца, как проклятую? После того, как сказал, что я тебе больше не нужна?

Он ничего не ответил. Ни тени сожаления на лице. Только ожидание. И недоверие, проросшее в нем, как сорняк.

— Я не собиралась снова видеть тебя, — продолжила я. — Не хотела. Но когда узнала, что ты казнишь людей — без суда, без доказательств, — я поняла, что что-то не так. Это был не ты. Не тот, кого я знала. И я… — я прикусила губу. — Я подумала, что кто-то рядом с тобой влияет на тебя. И первое имя, что всплыло — Велерий.

Он напрягся.

— Почему?

Я взглянула на него, изучающе. Он действительно не знал.

— Потому что все началось с него, — тихо сказала я. — С браслета. Помнишь?

— Какого браслета?

— Того, что он подарил мне в день нашей свадьбы. Ты даже пошутил, что эта безделушка слишком проста для императорской жены.

Что-то дрогнуло в его лице — отголосок памяти. Но он снова промолчал.

— Когда я уехала в Лаэнтор, мне прислали вещи. Платье, книги, золото. И письмо. Едва я его открыла — браслет вспыхнул на моей коже. Расплавился, оставив ожог.

Я отдернула покрывало и протянула запястье. След был до сих пор. Бледный, но заметный.

Рэйдар смотрел. Долго.

— Это не доказательство, — наконец сказал он. — Кто угодно мог заколдовать браслет. Кто угодно.

Я вскинула глаза, не веря своим ушам.

— Ты серьезно?

В его взгляде застыл лед.

— Ты слышал меня? — я поднялась, забыв о покрывале. — Весь наш брак — на мне был артефакт, влияющий на мою магию. Ты сомневался в нашей истинности. Говорил, что не чувствуешь. Что между нами пусто. А теперь — знаешь, что причина могла быть в браслете.