— Что ты сделал, Сайлас? — прорычал Самир. Он рванулся к Сайласу. Я подняла руку, останавливая его, и была шокирована, когда это сработало. Я молча умоляла его дать Жрецу договорить. Самир не отступил, но замер на месте, стиснув кулаки.

Сайлас держал голову низко опущенной, в знак стыда.

— Нина, в ту ночь, когда ты рассказала мне о природе его исследований, я в страхе побежал к Владыке Каелу. Я рассказал Владыке в Алом о том, что намеревался сделать Самир — воскресить Дом Глубин из небытия. Мы все боялись, что он может сделать, если в его руках окажется власть Вечных. Я сам видел тому доказательства в прежние дни.

— Что вы имеете в виду? — я нахмурилась.

— Не продолжай, Жрец. Эту историю должен рассказать я, а не ты, — мрачно предупредил Самир.

Я покачала головой, снова чувствуя себя отстранённой от всего. Что это была за история, которую Самир не хотел мне рассказывать? Я знала, что Самир мог быть мерзавцем — более того, я начинала узнавать это на собственной шкуре — но неужели всё было настолько ужасно в сравнении с небытием?

Сайлас поднял на меня глаза.

— Пожалуйста, пойми. Я пережил кровавую войну, которая опустошила наш мир. Она стоила нам миллионов жизней и оставила глубокие раны на всех нас. И всё это было сделано по его воле. Когда Лириена сказала нам, что ты должна умереть, чтобы спасти этот мир, я с готовностью позволил себе поверить, что твоя смерть может предотвратить его восхождение к абсолютной власти.

— Вы все настолько его боялись, что проголосовали за то, чтобы Владыка Каел меня убил? — слабо спросила я, внезапно ощутив смертельную усталость от всей этой истории.

— Голосования не было. — В голосе Сайласа слышалось неподдельное сожаление.

— Какая разница. — Что уж там, добавить оскорбление к оскорблению. — Вы все решили убить меня, чтобы не дать ему, — я ткнула пальцем в сторону Самира, — получить контроль над ещё одним сновидцем? Вы же знали, что я не имела никакого отношения к его чёртовым научным экспериментам с метками из преисподней. Вы это знали!

— Знал. Я хотел верить, что ты — некий неизвестный тайный ключ к его планам. В этом моя ошибка.

— Вы все отправили меня на смерть, чтобы предотвратить именно то, что в итоге и произошло. — Я рассмеялась над печальной иронией ситуации. — Та-дам! Что ж, идите вы все к чёрту.

Сайлас молчал, стоя передо мной на коленях. Даже в такой позе он всё ещё оставался невероятно высоким. Чёртовы идиоты, все до единого. Но мой гнев улёгся и не смог удержаться, когда я всё обдумала.

Самир был безумцем. Жаждущим власти, самовлюблённым, неудержимым явлением природы. Он всегда был уверен в правильности своих методов. Я знала, каким жестоким он мог быть, и стояла на пороге того, чтобы узнать в точности, насколько больным и извращённым способен быть человек с его репутацией.

Но я также знала, что он был намного большим, чем просто это. Моё мнение о чернокнижнике представляло собой запутанный, перепутанный клубок, особенно сейчас. Я любила его. Я хотела ощущать его объятия, слышать его смех и перепалки с ним. Я хотела слушать его истории, даже со всем тем, что он сделал и собирался ещё сделать.

Я скучала по Самиру, когда его не было рядом, и страшилась его присутствия, когда он был здесь. Но он не был воплощением зла.

Насколько ужасной должна была быть та война для Сайласа — который, судя по всему, был существом, способным к сочувствию — чтобы он утратил способность видеть многогранность личности Самира? Мне нужно было спросить.

— Вы все действительно настолько его ненавидите?

Самир фыркнул от смеха.

После долгой паузы, в течение которой Сайлас подбирал слова, он ответил:

— Я стал испытывать к нему глубокий страх. Он поглотил меня целиком. Теперь, в бледном свете того, что я совершил, я вижу свои действия такими, какими они были на самом деле — рождёнными не из заботы о безопасности нашего мира, а из трусости.

Я могла это понять. Не хотела, но могла. Он просто делал то, что считал правильным. Даже Владыка Каел, когда убил меня. Все они — они лишь делали то, что, по их мнению, были обязаны сделать.

Они все боялись так же сильно, как и я.

Они все были в ужасе от того, что может случиться или что это может означать для их жизней. Убить маленькую смертную девчонку, чтобы спасти мир, было достойно сожаления, но не было трудным выбором. Это была небольшая цена за спасение от ужасов, которые мог обрушить на них «Великий Злодей Самир».

Я шагнула вперёд и положила руку на плечо Сайласа. Белый костюм, который он носил, был мягким под моими пальцами, даже если от него не исходило никакого тепла тела. Ну конечно. Вампир.

— Я прощаю вас.

Сайлас поднял на меня глаза, неуверенный и удивлённый.

— Если есть что-то, к чему я могу испытывать сочувствие, так это к страху. Вы все делали то, что считали правильным. Ничего личного в этом не было. Так что... полагаю, я прощаю вас за то, что вы сделали.

Жрец поднял холодную руку и положил её поверх моей, сжав её, безмолвно благодаря меня.

— Но, — продолжила я, — у меня к вам есть просьба.

— Всё что угодно, моя госпожа.

— Я хочу, чтобы вы пошли и рассказали всем вот что. Если я не могу ненавидеть Самира даже сейчас, то вы, слабаки, можете, блин, заткнуться на эту тему.

Сайлас моргнул и поднялся. Моя рука соскользнула с его плеча. Вампир обдумывал мои слова, открыл рот, чтобы заговорить, остановился, закрыл рот, тупо повторил это действие, а затем склонил голову в знак согласия.

— Да, моя госпожа.

— И я хочу, чтобы ты повторил им это слово в слово, — добавил Самир с нескрываемым удовольствием. Он взмахнул запястьем, и чёрные кружащиеся врата снова открылись. — Ты свободен, Жрец.

Сайлас бросил на меня последний взгляд, прежде чем исчезнуть в пустоте. Круг сжался и исчез через