Его губы кривятся в подобии усмешки.

— Посмотрим.

Кристард уже полностью оделся и разворачивается к выходу, но останавливается в дверях.

— Одевайся. Он проснулся и его пора кормить. И помни, это единственный шанс, который я тебе даю. Не заставляй меня жалеть о принятом решении.

Когда его шаги стихают в коридоре, я медленно сползаю по стене. Руки дрожат от облегчения и волнения. Наконец-то! У меня появилась возможность доказать, что я могу быть хорошей матерью его ребёнку.

Это не должно быть сложно, думаю я. Просто нужно заботиться о малыше, любить его... Что может пойти не так?

Касаюсь шеи там, где остались отпечатки пальцев Кристарда. Я справлюсь. Должна справиться. И ничто, ни недоверие мужа, ни даже Майгара, не помешают мне.

По крайней мере, так я думаю в этот момент.

Глава 27

Моё сердце поёт, когда я выбегаю из купален в прохладное утро. Солнце только-только поднимается над верхушками деревьев, окрашивая небо в нежно-розовые тона, но мне кажется, что весь мир сияет. Подол платья путается в ногах, когда я почти бегу по дорожке к постоялому двору, но даже это не может испортить моего настроения.

Я получила шанс!

Настоящий шанс быть рядом с ребёнком, заботиться о нём, любить его.

Внутри всё переворачивается от восторга, и я не могу сдержать улыбку. Хочется кружиться, танцевать, петь – настолько переполняют меня эмоции.

На миг останавливаюсь посреди дорожки и правда делаю несколько танцевальных па, чувствуя себя невероятно лёгкой и счастливой. Утренний ветерок играет с моими всё ещё влажными волосами, принося запах цветущих деревьев и свежей травы. Как же прекрасно это утро!

Наверно, я сошла с ума, окончательно чокнулась, раз думаю не о том, как бы мне вернуться домой, а о том, что у меня теперь есть возможность быть с малышом, когда я захочу.

Влетаю в постоялый двор, едва сдерживаясь, чтобы не бежать. Сердце колотится как безумное – от волнения, предвкушения и нетерпения. Наконец-то я увижу его! Маленького мальчика, которого уже люблю всем сердцем, хотя и знаю всего ничего. И мне плевать, почему я так чувствую. Возможно, во мне бушуют гормоны настоящей Элены, материнские инстинкты. Но я не хочу оставлять этого малыша.

Что бы там ни думал о себе Кристард, я уверена, что мальчику нужна мама. И дело совсем не в том, что его отец может внезапно куда-то улететь.

Какой ещё пример женщины у него будет? Истеричная и грубая бабушка?

Поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. В голове уже рисуются картины: как я буду качать его, петь колыбельные, рассказывать сказки... Может быть, даже Кристард, увидев мою заботу, станет немного мягче?

Но мечты разбиваются вдребезги, когда я открываю дверь детской комнаты. Леди Майгара уже там – величественная и холодная, как зимнее утро. Её тёмно-синее платье безупречно, седые волосы уложены в сложную причёску, а в синих глазах застыл лёд.

Не знаю, сколько ей лет, но выглядит хорошо.

— Наконец-то явилась, — её голос сочится ядом. — Где ты изволишь шляться в такую рань? Приличные молодые женщины в это время должны быть в своих комнатах!

Моя радость тает, как снег под весенним солнцем.

— Я...

— О, можешь не утруждаться объяснениями, — перебивает она и протягивает мне Кселарона. — Ему давно пора есть!

Киваю и иду к креслу. У меня и само́й грудь уже к земле тянет от прибывшего молока.

— Избалованный ребёнок! — причитает Майгара. — А что будет, когда он подрастёт? Я склонна думать, что это твои поганые корни!

Возможно, эти слова могли бы задеть меня, но мне плевать. Я не хочу конфликтов. Моя задача — просто хорошо провести этот день, показывая, что мне можно доверить нашего сына.

— Ни расслабиться, ни прогуляться, — продолжает причитать Майгара. — А я может тоже хочу отдохнуть! В горячих источниках посидеть.

— Так идите, вода чудесная.

— Ага, а за ребёнком кто смотреть будет?

— Я.

— Мой сын запретил тебе приближаться к нему. А я тем более этот запрет нарушать не стану.

— Кристарду нужно улететь, — поясняю я. — Он согласился, что сейчас проще и безопаснее для Кселарона в первую очередь будет остаться со мной.

— Это что ещё за бредни? — возмущается Майгара. — Не бывать такому!

Я лишь плечами пожимаю.

— Не верите, спросите Кристарда.

Свекровь поджимает тонкие губы. Я уже обрадовалась, что разговор окончен, но вместо этого она ехидно хмыкает, разбивая мои надежды на спокойное утро.

— Так вот где ты была. Подслушивала под дверью купален, как любопытная служанка! Позор! И эта особа претендует на роль матери моего внука! Наверняка притворилась купающейся, да? Телесами потрясти перед ним решила?

Её слова бьют больнее пощёчин.

Краска заливает мои щёки – от стыда, обиды и несправедливости обвинений.

— Я не...

— Молчи! — она делает шаг ко мне, и я невольно отступаю. — Думаешь, я не вижу, что ты замышляешь? Решила воспользоваться отъездом моего сына, чтобы влезть в доверие? Чтобы манипулировать им через ребёнка?

— Нет! — вскрикиваю я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. — Я просто хочу...

— Знаю я, чего ты хочешь! — её голос становится ещё резче. — Власти! Положения! Думаешь, если захватишь влияние над ребёнком, сможешь командовать и Кристардом? Не выйдет! Как была никем, так никем и осталась. Вспомни, какой тебя подобрал мой сын! Нищей оборванкой! А теперь что? шелка носишь, спишь в чистой постели и знать не знаешь никаких проблем!

Каждое её слово как удар ножом. Все мои светлые мечты рушатся под градом этих несправедливых обвинений. Как она может думать такое?

— Да как вы смеете!

— Я буду следить за каждым твоим шагом, — свекровь сквозь зубы. — То, что ты подслушала его решение раньше, чем кто-либо другой, говорит о многом. Не удивлюсь, если даже отдалась ему.

Что-то обрывается внутри меня. Все унижения, все несправедливые обвинения последних недель, каждый презрительный взгляд и ядовитое слово – всё это вдруг сливается в один