– Я голоден, – чуть хрипло произнес он.

Ника была бы и рада отказаться, да только понимала, что ее «нет» вряд ли кому-то здесь интересно. Поэтому, когда он кивнул, приглашая следовать за ним, Доминика послушно поплелась следом, тайком вытирая ладони о подол. Что же так трясет-то? Не вдохнуть! И нити на запястьях будто стали горячее.

Они миновали главный холл, свернули налево и оказались в большом сумрачном зале. Здесь в несколько рядов стояли дубовые столы, возле них тяжелые лавки. У стены на небольшом возвышении разместился еще один стол. Хозяйский.

– Где все? – едва сдерживая волнение, спросила она.

Оставаться с кхассером наедине не хотелось – он слишком давил, хотя ничего не делал и даже практически не говорил.

– В замке завтракают рано, Ника.

Странно было слышать свое имя в его исполнении. Как-то неправильно и обжигающе остро. Рядом с ним вообще все было слишком острым.

– Почему меня не разбудили? Я бы пришла.

– Я велел тебя не беспокоить. Пока, – снова быстрая усмешка.

– Мне несложно. Я могу. Мы с Нарвой каждый день вставали на рассвете.

Пусть не думает, что она неженка, которая только и умеет что валяться в постели и ничего не делать!

– Не сомневаюсь, – согласился Брейр, усаживаясь во главе стола. Взглядом он показал, куда ей садиться. Едва она опустилась на лавку, как из-за маленькой неприметной двери вынырнула служанка с подносом. – Ты предпочла остаться в лачуге, вместо того чтобы прийти в замок. Почему?

– Снегом замело все тропы. Было не пройти.

Врала. Брейр это чувствовал. Чуть склонив голову набок, наблюдал, как она ест, подмечал каждую деталь: дрожащие пальцы, тяжело вздымавшуюся грудь, неестественно прямую спину. Он видел не только то, что снаружи, но и каждую ее эмоцию.

В основном это был гнев. Она злилась на него, хоть и пыталась прикрыться вежливой улыбкой. Еще было смущение. Такое отчаянное, что глаза лихорадочно блестели, а щеки пылали алым, делая ее еще привлекательнее. Было и любопытство – осторожное, как у кошки, заглянувшей в новый дом.

В который раз кхассер пожалел, что их знакомство получилось таким неправильным. Что стоило ему тогда сдержаться и не бросать ей в лицо те грубые слова? Сейчас было бы проще… но не так интересно. Он любил, когда ему было интересно, когда просыпался инстинкт охотника и хотелось подбираться к своей добыче все ближе.

– Как спалось?

Ни к чему не обязывающая беседа. Просто чтобы начать, разговорить ее.

– Хорошо, спасибо.

– Нравится комната?

– Все нравится. Спасибо, – поблагодарила еще раз, – но я бы лучше вернулась к Нарве. Мне с ней удобнее.

– Так не терпится сбежать? – едва заметно улыбнулся кхассер.

Хотя весело ему не было, скорее наоборот. Несдержанность в очередной раз обернулась проблемами.

– Нет. Что ты… – начала и замялась. По глазам поняла, что не верит. Ну и смысл выкручиваться? Отложила в сторону прибор, тяжело вздохнула и произнесла, стараясь чтобы голос не дрожал: – Да. Я хочу уйти.

– Неужели тебе больше по душе жизнь в землянке?

– Мне по душе жизнь с теми, кто не обращает внимания на шелуху.

– Так и будешь припоминать тот наш разговор? – Брейр поморщился.

– Прости. Но тот разговор теперь всегда со мной.

Кхассер недовольно подеялся из-за стола:

– Идем.

– Куда?

– Просто иди за мной.

Они не стали выходить в большой зал, а через неприметную дверь вышли в крыло для прислуги, там поднялись по узкой винтовой лестнице на широкую каменную стену.

Вид отсюда открывался красивый.

У подножья стены пестрело поселение с извилистыми улочками и крепкими домами. Чуть дальше раскинулось озеро и стелились свежие, еще темные поля. Долина наливалась сочными красками и птичьими голосами, темная река, змеей извивающаяся среди лесов, мерцала на солнце, а вдали, где шумел водопад, клубами поднимались миллионы брызг, среди которых весело играла радуга.

Прекрасное место. И Ника в очередной раз подумала, что могла бы полюбить его всей душой, если бы сложилось иначе.

– Я знаю, ты на меня злишься, – Брейр облокотился на широкий парапет и смотрел куда-то вдаль.

– Не злюсь.

– Злишься. Не пытайся врать – я это чувствую.

Ника насупилась и на всякий случай отступила от него на пару шагов.

– Не поможет, – криво усмехнулся он, – знаешь, там, в Наранде, я ведь оказался не по собственному желанию. Мне велели отправиться на эти дурацкие смотрины и забрать высшую. Я это и планировал сделать. В итоге ушел с зеленой… кхм… зеленым…

– Не утруждайся, – буркнула Доминика, – с зеленым чучелом.

– Допустим. С чучелом и серыми нитями на руках. Согласись, это вообще не то, о чем можно мечтать. И избавиться от тебя я не мог. По закону снять нити может только император и то не раньше, чем через год. Поэтому я был зол, поэтому тогда столько всего наговорил. Если бы знал, кто ты на самом деле, все было бы по-другому

– Интересно, как? Ты бы не отправил меня в сторожку к кривой травнице, а забрал в свою спальню? И сделал бы себе наследника?

– Как минимум одного.

Его быстрый взгляд – и снова колени стали мягкими.

– Боюсь, я бы не хотела этого.

– Куда бы ты делась?

Он говорил об этом так спокойно, что от возмущения скручивало в животе.

– Знаешь ли, у нас в Шатарии принято, чтобы мужчина добивался и ухаживал за избранницей. И если она не согласна, то достойно принимал отказ. А вы здесь… как варвары.

– И тем не менее твоя Шатария без зазрения совести отдала тебя в счет уплаты долга, – напомнил кхассер, – и да, отказы я принимать не умею.

Ника прикрыла глаза, пытаясь справиться с волнением. Его слова возмущали до глубины души и в то же время задевали что-то странное внутри живота. Какую-то струну, от которой расползалось неведомое предвкушение.

– Я имею право отказать.

– Забыла? – показал руку с серой нитью. – Ты – лаами. Не рабыня, не прислуга, и в то же время целиком и полностью принадлежишь мне.

– Как вещь?

– Не нагнетай.

– Ты снимешь эти оковы? – она раздражённо дернула нитку на своем тонком запястье. – Когда пройдет год, ты снимешь их?

Брейр развернулся к ней лицом, привалился боком к парапету и долго смотрел, скользя взглядом по ее раскрасневшейся возмущённой физиономии.

– Вот это уже зависит от тебя. Будешь покладистой – к зиме сниму. Не будешь – оставлю.

– Мужчины Андракиса всегда удерживают женщину шантажом? – с вызовом вскинула взгляд. – Иначе никак?

Брейр рассмеялся. Громко, вызывая дрожь уже не только в коленках, но и выше. Девчонка забавная.