По ушам бьёт оглушительный звон стали пополам со скрежетом. В стороны летит сноп искр и в их тусклом свете я вижу перекошенное от ярости лицо Сигурда.

Бывший невольник с точно такой же саблей в руках, стоит перед разбойником, который выглядит настолько ошарашенным, будто не понимает что здесь произошло.

По правде сказать, я и сама толком ничего не понимаю.

Лишь то, что Сигурд, похоже, спас меня!

И сейчас, пусть он до сих пор еще не твердо стоит на ногах, но весьма профессионально отбивается от разбойника. Благодаря Адриану, я знаю, что у всадника большое преимущество перед пешим воином и тому очень сложно сражаться на земле.

Но Сигурд выглядит так, будто его это нисколько не заботит. Его движения очень быстрые и точные. Всего пара секунд, и всадник уже в панике разворачивает лошадь, чтобы скрыться.

Правда, ему этого так и не удается.

Стоит только разбойнику вонзить шпоры в бока лошади, стоит только ей сорваться в галоп, как еще немного и он, нелепо взмахнув руками, камнем падает вниз.

Сбоку доносится громкий топот копыт и знакомый звучный голос:

— Вы в порядке, мадам?

С трудом поднимаюсь, стискивая трясущиеся руки в кулаки, и оборачиваюсь. Рядом появляется Змей с арбалетом в руках. Он кидает настороженный взгляд на Сигурда, который все еще стоит чуть в отдалении с саблей в руке.

— Да… — едва могу выдавить из себя я.

Очень странное ощущение. Только что я была полна решимости и твердости. Но, поняв, что моей жизни пока не суждено оборваться, на меня наваливается такая дикая дрожь и страх, что едва могу стоять на месте.

— Извините, что опоздал, я поздно заметил вашу карету, — Змей прижимает к груди кулак и опускает глаза.

— Ничего… я понимаю… тут такое творится… — хватая ртом воздух, отзываюсь я.

— Запрыгивайте, я отвезу вас в безопасное место, — подает мне руку Змей.

Словно загипнотизированная протягиваю ему руку и Змей уверенно, но легко помогает мне запрыгнуть на его лошадь.

Кидаю запоздалый взгляд на Сигурда и шепчу ему:

— Спасибо… спасибо, что спас меня…

Уже разворачивая лошадь, Змей подозрительно спрашивает Сигурда:

— Ты в ополчении?

— Нет, — не сводя с него напряженного взгляда, отвечает Сигурд, — Мадам Легро только недавно выкупила меня.

Змей прищуривается, будто заподозрив какой-то подвох, но потом кивает в сторону лошади разбойника.

— Тогда лови лошадь и следуй за мной. Вижу, у тебя есть боевой опыт. Поможешь нам отбиться, после чего мы с тобой поговорим.

Все еще чувствуя как меня колотит нервная дрожь, я все-таки ухватываю мысль о том, что мне тоже нужно будет серьезно поговорить с Сигурдом. Вот только, если вдруг окажется, что Аскелат прав и он действительно преступник, смогу ли я выдать его?

Тем более сейчас, после того как он спас мою жизнь?

От этого болезненного вопроса даже зажмуриваюсь, пока перед глазами не начинают плясать разноцветные искорки.

Нет… он прост оне может быть преступником…

Я не верю в это!

Змей отвозит меня к особняку, возле которого уже стоят Огюст и Антуан Фаваро. Передав меня им, Змей с Сигурдом снова срываются с места и отправляются в самую гущу схватки.

— Мадам, вы в порядке? — тут же начинает суетиться возле меня Огюст.

— Более или менее, — облизываю пересохшие губы я.

Дрожь уже отступила, но страх пока никуда не делся. Правда, сейчас страх за собственную жизнь сменился страхом за жизни крестьян и состояние имения.

— Рад, что с вами ничего не случилось, — внезапно отозвался Фаваро и в его голосе я, к своему неподдельному удивлению, даже чувствую искренность.

— Спасибо вам за эти слова, но сейчас я больше переживаю не за себя.

— Понимаю, — кивает Фаваро, вглядываясь вдаль, — С другой стороны, враг уже уходит, так что нападение мы, считайте, отбили. Осталось самое трудное.

— Оценить наши потери… — дрожащим голосом шепчу я.

Глава 22

— Может, вы все-таки приляжете? — даже через пару часов после того как все, наконец, закончилось, Огюст все равно продолжает суетиться вокруг меня.

Сперва он помог подняться по ступеням особняка, бережно поддерживая за локоть, а потом усадил на диван в гостиной и периодически предпринимал робкие попытки проводить меня до моей комнаты.

И я ему за это искренне благодарна. После осознания того, что я чуть не лишилась жизни, у меня такое чувство, будто я нахожусь будто в забытье. И, возможно, мне действительно было бы полезно сейчас забыться сном, чтобы к утру все эти ужасные воспоминания притупились и поблекли.

Вот только, меня останавливает осознание собственной ответственности за состояние людей и их имущества после нападения разбойников.

— Может, хотя бы воды? — жалостно стенает Огюст, видимо, поняв, что отправлять меня к себе все же бессмысленно.

— Огюст, — строгим, но изможденным голосом говорю я, — Вода может подождать. Лучше скажи, удалось ли оценить потери? Я хочу знать, насколько плохи наши дела.

Смотритель тяжело вздыхает и качает головой.

— Господин Фаваро сказал, что лично соберет всю нужную информацию, но он пока не вернул…

Огюст не успевает даже закончить, как двери особняка распахиваются и на пороге появляется запыхавшийся Фаваро, чье лицо выглядит усталым. Под мышкой он тащит небольшую пачку бумаг.

Зацепившись взглядом за меня, он сразу подходит ближе, а я встаю с дивана. Глядя на его сосредоточенное лицо, сердце у меня в груди испуганно замирает. Но я заставляю себя держать спину прямо. Даже если наше положение хуже некуда, я должна с достоинством принять этот удар.

— Мсье Фаваро, надеюсь хоть вы сможете мне озвучить наш положение дел? Каков ущерб от этого нападения?

— Могу, — уверенно отвечает он, — И спешу вас успокоить, на самом деле наш ущерб не так велик, как могло показаться с самого начала.

— Неужели? — нервно сглатываю я, не веря в то, что услышала.

Зная характер Фаваро, с него станется сначала разыграть меня неуместной шуткой, а потом сказать, что наши дела гораздо хуже.

Однако, вместо этого, он берет зажатые подмышкой бумаги и начинает их кропотливо перекладывать, озвучивая ущерб:

— Было подожжено семь домов, из них четыре удалось сразу же потушить. У двух сгорела только крыша, ее можно будет легко заменить. Последний дом пострадал больше всего. Скорее