Весело ему!

Сволочь!

— Пусти меня! Пусти!

Попыталась укусить, но Сеттариас и тут умудрился избежать нападения. Изворотливый гадёныш! Затем и вовсе! Поцеловать решил! Он. Меня. Поцеловать. Псих ненормальный!

— Ай, зараза! — взвыл следом, отталкивая меня и трогая губы, на которых проступила кровь.

— А нечего губы распускать! — выдала я гордо, сдувая со лба выбившуюся из причёски прядь. — Волосы верни, — потребовала следом.

— Вот теперь точно не верну, — скривился принц, морщась от боли.

— Тебе мало что ли?

На это он только усмехнулся, а дальше я наблюдала, как рана на его губах затягивается прямо на глазах.

Ну, знаете ли!..

Это я что, даже отомстить ему нормально не могу?!

— Ну, ладно…

Придумаю что-нибудь другое.

Он не хочет мне волосы возвращать, я ему спокойную жизнь тогда обесчещу. Сам прибежит, как миленький, вымаливать прощение. Смахнула уже рукой снова упавшую на лицо прядь и с самым гордым видом направилась обратно в свою спальню. Чтобы тут же застыть на её пороге, столкнувшись с процессией из десятка девиц, которые при виде растрёпанной меня, возвратившейся из комнаты жениха, резко замолчали, оборвав свои разговоры на полуслове. Несложно догадаться, о чём они тут все подумали, учитывая мой внешний вид и застывшего за спиной довольного Сеттариаса.

Чтоб его!..

Ещё и за талию приобнял. Чудом не отбила мужские руки. Вовремя вспомнила о требовании его папочки заняться повышением демографии в их семье. Так что ничего не оставалось, как нацепить на лицо улыбку и добавила вслух мирным тоном:

— Доброе утро.

— Доброе, — поздоровались гости хором.

И вновь повисло неприятное молчание, во время которого нас с принцем продолжали пристально рассматривать. Так и хотелось спросить, что не так. И я даже почти была рада, что Сеттариас меня обнял. Он же нарушил тишину.

— Долго смотреть будете или может уже делом займётесь? А то у нас с моей невестой ещё планы на этот день есть.

Если можно покраснеть до состояния варёного рака, со мной это сейчас происходило. Несмотря на тут же зашевелившихся гостей, понимающий взгляды в нашу сторону никуда не делись.

— Принц Сеттариас, могу я попросить вас уйти? — обратилась к моему спутнику в какой-то момент высокая изящная женщина лет пятидесяти с виду.

Синее платье подчёркивало тонкую талию и красиво приподнимало грудь в небольшом овальном вырезе. Тёмные волосы, собранные в аккуратный пучок на затылке с выпущенными наружу несколькими прядками, подчёркивали аристократическую бледность кожи и лебединую шею. Каре-зелёные глаза смотрели чуточку враждебно, как мне показалось.

— Нет, — отказался мой псевдожених без всяческих раздумий, игнорируя выразительный взгляд. — Хочу посмотреть, что вы выберете для будущей графини Мезанье.

— Но… — попыталась воспротивиться женщина.

— Госпожа Мина, — мягко, но весомо перебил её Сеттариас, — давайте не будем отнимать друг у друга время. Я буду присутствовать и точка. Моя невеста из другого мира, и ей не подходит мода нашего. Я хочу, чтобы вы создали что-то новое и подходящее исключительно ей одной.

Я сперва решила, что ослышалась, но оказалось, что Сет вполне себе серьёзен в своих заявлениях. Я уже достаточно хорошо знала это упрямое выражение лица, что увидела, обернувшись. Все только что заготовленные возражения пришлось проглотить. А ещё было невыносимо приятно, что он позаботился о моих неудобствах, завуалировав это своими желаниями. Почти готова простить ему мои волосы. Правда я о том довольно быстро передумала, как только поняла, что он не только уходить не намеревался, но и отворачиваться, решив понаблюдать за серией моих переодеваний лично и самым пристальным образом. Воспротивилась бы, но ссориться на людях как-то не особо располагало, поэтому пришлось ограничиться вежливым посылом взглядом.

— Ничего страшного, — ответила я на деле госпоже Мине. — Я просто переоденусь в гардеробной.

— Но там же места совсем мало.

Как по мне, его там с избытком, но спорить не стала. Как и отказываться от своей идеи. Тем более, для моих новых нарядов его особо много и не требовалось. Госпожа Мина действительно прислушалась к Сеттариасу и принялась менять фасоны готовых платьев прямо на ходу.

— Да, вы правы, слишком утончённая красота, ей нужно что-то менее строгое, — явно льстила она ему вслух.

Я на это только глаза закатывала. С учётом, что по итогу фасоны для меня создавала исключительно я одна. Точнее не создавала, а слегка переделывала. Я решила не травмировать психику чужого менталитета и просить сшить для меня штаны и рубашку. Только слегка осовременнила текущие. Убрала лишние подъюбники и немного укоротила подол, чтобы он не путался в ногах, и я могла спокойно ходить. А чтобы не сверкать щиколотками, попросила заменить туфельки на летние ботильоны. Правда сперва пришлось пояснять, что это такое. Девушки хватались за сердце, ахали и охали, но послушно перекраивали наряды под мои предпочтения.

Сеттариас наблюдал за всеми изменениями с неожиданным интересом, а иногда и вовсе вмешивался в процесс.

— Ещё немного, и я начну думать, что ты в душе женщина, — проворчала я тихонько, когда он в очередной раз не одобрил выбранный мной наряд, покрутив меня в коротком танце, чтобы проверить его на удобство.

— Мне на тебя смотреть предстоит долгие месяцы, так пусть это будет приятное зрелище.

— А сейчас тебе значит на меня смотреть неприятно?

— Хочу, чтоб было ещё приятней.

Выкрутился, короче, змеёныш.

И вот чего я вообще это терплю? Ах, да, сделка… чтоб её!

Надо ли говорить, что закончили мы по итогу глубоко после обеда?

— Что ж, на сегодня это всё, продолжим завтра. Тогда же я принесу парочку готовых нарядов. Сегодня же придётся ещё немного потерпеть неудобства.

Ура!

Про себя.

— Спасибо, — уже вслух.

И только когда все присутствующие скрылись за закрытыми дверями моих покоев, я позволила себе упасть спиной на кровать и облегчённо простонать. Никогда не думала, что примерка одежды может так утомить.

— Попрошу накрыть обед прямо на балконе. Нужно отвлечься, — поддержал меня мой навязанный ситуацией жених.

Я в ответ только руку подняла и махнула пару раз, продолжив лежать, как была, не меняя позы. Послышался смешок, а затем хлопок двери, возвещающий, что я, наконец, осталась одна.

Свобода!

Не то, чтоб присутствие Сета меня напрягало, но побыть немного предоставленной себе оказалось сущим блаженством.

Как же хорошо…

Было.

Пока я не почувствовала, как по моей ноге