— Нет, серьёзно, спасибо, — упрямо повторила я.

Он поднял свою огромную ладонь, и я едва не отпрянула по старой привычке. Затем с такой силой хлопнул меня по спине, что меня реально отбросило на пару шагов вперёд. Я расхохоталась, не в силах удержать улыбку от его нарочито неуклюжего жеста. Он явно сделал это специально, чтобы разрядить обстановку.

Я снова зашагала рядом с ним, решив больше не докучать разговорами. Он задал быстрый темп, ноги у него были длинные, и он легко «проглатывал» пространство города. Мне почти пришлось вполсилы бежать, чтобы поспевать. Сам город напоминал запутанный, хаотичный лабиринт ветхих построек. Казалось, их возводили как попало, куда глаза глядят, без малейшего плана. Это была эпоха задолго до того, как кто‑то вообще придумал слово «градостроитель». Широких улиц почти не было, разве что изредка переулки чуть‑чуть расширялись.

Мы старались избегать любых открытых пространств, из‑за чего и без того запутанный маршрут становился ещё более петляющим. Не раз нам приходилось нырять в узкие тёмные щели между домами, чтобы не столкнуться лоб в лоб с марширующими отрядами нежити или с теми, чьи лица были покрыты чёрно‑белыми узорами. Иногда попадались и настоящие чудовища. А порой — всё сразу вперемешку.

Я была уверена, что Каел справился бы с ними без особого труда. Да и я, даже в таком уставшем состоянии, вряд ли бы подвела. Но любая стычка неминуемо выдала бы наше местоположение и привлекла бы внимание того, кого ни один из нас видеть сейчас не желал — Самира.

— Он снова явился мне во сне, — произнесла я, когда очередная группа прошла мимо и можно было снова заговорить, продолжая петлять по этому бескрайнему древнему акрополю. — Самир. Только он сказал, что это больше не его имя.

Каел кивнул.

— Ты помнишь его… прежнего, да? — спросила я, заранее догадываясь об ответе. Не хотелось устраивать с ним игру в «двадцать вопросов» — это было бы оскорбительно для него и глупо с моей стороны.

В ответ он снова кивнул и невольно поднёс руку к шее. Я разглядела старый шрам — опоясывающий, словно от чего‑то, что долгие годы сжимало ему горло. И теперь я знала, чьих это рук дело и какое проклятие за этим стояло.

Какой бы чудовищной ни казалась мне сейчас вся эта ситуация, вдруг с кристальной ясностью пришло понимание: для Каела и остальных это старая, очень реальная боль, которую им приходится переживать заново, шаг за шагом.

— Мне так жаль. Прости, что это с тобой случилось, — тихо сказала я.

Он снова кивнул, но уже едва заметно, принимая мои соболезнования, но ясно давая понять, что они ничего не меняют. Ничто не могло смягчить горечь происходящего. Это была просто вежливая формальность. Слова, которые говорят на похоронах. Они ничего не меняют, но хотя бы не делают хуже.

Я замолчала и позволила мыслям снова лихорадочно перебирать всё, что произошло за последние часы. Где‑то в глубине души я чувствовала странное облегчение, что нашла Каела. Вернее, что это он нашёл меня. Было утешительно не быть одной в этом кошмаре. И пусть сейчас было очевидно, что Сайлас стал совсем не тем человеком, которого я помнила, и что всеми его поступками управляют Вечные, я всё равно была счастлива, что он жив.

Надежда — поистине коварный яд. Может, мне всё‑таки удастся достучаться до Сайласа, вырвать его из‑под их влияния? Может, и Самир всё ещё где‑то внутри? Может, я смогу добраться до них обоих, через слои ярости и безумия? Слишком много «может быть». Но, как и все мои прежние надежды, в глубине души я понимала: они, скорее всего, разобьются о суровую реальность. Однако надежда упорно не желала умирать, как бы громко я ни кричала ей в собственном сознании, приказывая исчезнуть.

Наконец Каел остановился перед одним из домов. Он толкнул тяжёлую деревянную дверь и вошёл внутрь, пригибаясь под верхней перемычкой дверного проёма. Я понимала, что должна следовать за ним, хотя перспектива оказаться в тесном помещении с этим великаном всё равно заставляла меня нервничать. Привычки, особенно дурные, умирают медленно.

Я шагнула внутрь как раз в тот момент, когда он отворял потайной люк в полу. Похоже, нам предстояло спрятаться буквально под землёй.

Каел ткнул пальцем в чёрную дыру люка, давая понять, что прыгать придётся именно мне. Я подошла к краю и заглянула в непроглядную тьму. Я не видела, насколько глубоко она уходит, что внизу, где может оказаться дно. Ничего.

— Эм… Не хочу показаться грубой, но… с чего мне вообще знать, что я могу тебе доверять? — пробормотала я, не сводя глаз с мрака.

Каел тяжело выдохнул, и в этом звуке слышались и усталость, и раздражение. Я не успела договорить, как он ухватил меня за шиворот и приподнял над полом, словно котёнка, которого собираются унести за шкирку.

— Эй! — возмутилась я.

Он проделал всё это с таким видом, будто действительно собирался вынести мусор на улицу, а потом без лишних церемоний просто швырнул меня в чёрную пасть люка.

Я коротко вскрикнула, кувыркаясь в падении, но земля встретила меня довольно скоро — метрах в трёх‑четырёх ниже. Я приземлилась с глухим «уфф» и простонала от удара. На миг меня охватила паника: не сломала ли я лодыжку, колено или ещё что‑нибудь важное? Но тут же вспомнила, что теперь меня не так‑то легко вывести из строя. Услышав скрип сапог и дерева над головой, я поспешно откатилась в сторону как раз в тот момент, когда Каел спрыгнул следом и захлопнул крышку люка за собой.

— Мерзавец, — проворчала я в темноту.

С лёгким шелестом вспыхнул огонь, и я увидела его, стоящего надо мной с факелом в руке. Его широкие плечи беззвучно вздрагивали — он откровенно смеялся надо мной. Затем он протянул свободную руку, предлагая мне подняться.

Я ухватилась за его ладонь, и он одним рывком вскинул меня на ноги, словно я почти ничего не весила.

— Всё равно ты мерзавец, — буркнула я, отряхиваясь.

Он кивнул, даже не пытаясь возражать, явно соглашаясь с моей оценкой. Движением большого пальца вперёд, вдоль узкого туннеля, он дал понять, что пора двигаться дальше. Свет уходил вместе с ним, и, хотя я, вероятно, могла бы «наколдовать» себе собственный источник освещения, я уже сделала