Замерев возле открытого шкафа, она вертит головой, робко прикасается к платьям. Я стою на месте, не мешаю ей. Вещи Ариеллы сшиты не по последней моде, но они намного красивее тех, что последние десять лет носила Лана.

Выбрав самое простое платье темно-зеленого цвета, девушка осторожно достаёт его из шкафа и поворачивается ко мне.

– Тебе нравится? – с сомнением интересуюсь у неё. Мне лично кажется, что цвет Лане не к лицу. Да и само платье старое, хоть и заношенным не выглядит.

Лана не успевает ответить, так как в комнату без стука входит Алма. Заметив замершую с платьем в руках Лану, няня Ари вопросительно смотрит на меня.

– Подбираем Лане гардероб, – поясняю я.

Алма понятливо кивает, после чего подходит к нам и, осмотрев выбранное Ланой платье, говорит:

– Не твой цвет. Да и в груди будет тесным.

Я согласно тихо хмыкаю. Вот у кого глаз наметан. С первого взгляда понимает, что подойдёт, а что нет.

– Выбирать можно всё что угодно? – спрашивает у меня Алма, прежде чем заняться подбором одежды для Ланы.

– Да.

После моего ответа Алма быстро профессиональным взглядом выбирает одежду для замершей в сторонке Ланы. А после заставляет её примерять.

Смущаясь, робко протестуя, Лана под нашим двойным напором всё же сдается и с помощью той же Алмы добрых полчаса примеряет отобранные для нее вещи. Почти всё садится на неё хорошо. И я со спокойной душой, довольная тем, что девушка теперь не будет нуждаться в одежде, отправляю её отнести теперь уже свои вещи в комнату.

Лана, в пятый раз поблагодарив меня, убегает. И мы с Алмой остаемся наедине.

– У тебя доброе сердце, Ари, – наводя порядок в шкафу, говорит мне няня. Потом, вздохнув, добавляет: – С одной стороны, это хорошо, а с другой, может принести тебе немало проблем и бед. У Ланы никого нет, поэтому твоя доброта и участие сделают из неё преданную подругу. Но так будет не со всеми. Кто-то может просто воспользоваться тобой. Будь осторожна. Не доверяй всем подряд.

– Я и не доверяю всем подряд, Алма. Только тебе и отчасти Лане. Тебе, потому что благодаря воспоминаниям Ариеллы знаю, что преданней тебя человека сложно найти. А Лане, потому что чувствую, что она не предаст. Своей интуиции я привыкла доверять, но рисковать всё же не буду. Поэтому пока решила ей не говорить, кто я на самом деле.

– Может, это и правильно, – закрыв шкаф и повернувшись ко мне, произносит женщина. – Придёт время – расскажешь, если в этом будет смысл.

– Что ты имеешь в виду? – уточняю я.

– Может, ты из другого мира, но вы с Ариеллой очень похожи. Только ты словно… улучшенная… нет, не так… более смелая и сильная её копия. Ты такая, какой всегда мечтала видеть свою дочь покойная графиня. Ты куда больше похожа на графиню Белфрад. Она тоже была смелой, гордой и несломленной до самого конца.

– Она бы гордилась Ариеллой. Ей пришлось многое пережить. И она с достоинством принимала все трудности судьбы. Ари тоже была смелой, гордой, настоящей аристократкой.

– Да, была. Но она искренне желала любви отца. И страдала от одиночества. Именно это её и сломало, – с потаённой болью произнесла Алма.

– Мне любовь графа Белфрада не нужна.

– И в этом твоя сила, девочка. Ты не цепляешься за надежду обрести отцовскую любовь. Не ищешь его одобрения. Поэтому можешь ему противостоять.

Громко сказано «противостоять». Спорить, ругаться, не соглашаться с его решением я могу. Это да. Но у всех моих действия будут последствия. И вот против последствий я почти бессильна.

Не успеваю что-либо ответить Алме, так как в дверь кто-то тихо, но настойчиво стучит.

– Войдите, – нахмурившись, говорю я.

В комнату входит служака по имени Салли, если я правильно помню из воспоминания Ари.

– В чём дело, Салли? – делая несколько шагов навстречу служанке, напряженно интересуется Алма.

– Граф вернулся, – бросая в мою сторону быстрый взгляд, говорит девушка. – Он приказал, чтобы госпожа Ариелла пришла в его кабинет.

Вернулся черт из преисподней!

Я уж надеялась, что он в игорном доме от инфаркта окочурится, когда в очередной раз проиграет. Но нет. Живучий подлец!

– Не знаешь, зачем вызывает? – спрашивает Алма служанку.

– Не знаю. Но в руках он сжимал письмо с золотым тиснением. И был хмурым и злым.

Я бы удивилась, явись граф домой не злым. А так, всё как обычно. Привычный граф Белфрад в привычном состоянии.

– С золотым тиснением? Уверена? – взволновано уточняет Алма. Я всё время их разговора храню молчание, как обычно делала Ари.

Внутри у меня селится тревога, перемешанная со злостью на графа. Всё еще не могу простить ему тех пощечин. Стоит только вспомнить, как начинает трясти от злости.

– Точно с золотым тиснением, – быстро кивая головой, тараторит Салли.

– Из дворца, – повернувшись ко мне, говорит Алма.

Вот как… Неужели весточка няни дошла всё-таки до короля, и он решил вмешаться?

Или это совершенно по-другому поводу, и вовсе не от короля пришла весточка графу?

Пока не схожу к нему, не узнаю. Ведь, вероятнее всего, именно полученное им письмо стало причиной раннего возвращения домой и желания видеть меня в столь позднее для беседы время.

До кабинета графа я шла спокойно, с ровной спиной, пытаясь побороть в себе гнев. В этот раз я должна соответствовать Ариелле, иначе её отец может заподозрить что-то.

Прошлый раз можно списать на срыв от близости смерти. Там нервы и у матерого мужика не выдержат, что уж о хрупкой психике леди говорить.

Второй раз подобное поведение с моей стороны может заинтересовать графа, а мне это совершенно не нужно.

Остановившись возле двери, сделав пару тихих вдохов-выдохов, стучусь. Услышав раздражённое «войди», нажимаю на ручку и тяну на себя дверь.

– Добрый вечер, отец. Вы желали меня видеть, – тихо приветствую графа, опустив глаза в пол.

Именно