Я прикусила улыбку и плотнее прижалась к Нико. Он машинально обнял меня, притянув ближе, даже не отрывая взгляда от экрана. Я раньше никогда не чувствовала, что меня любят. Это было странное ощущение — непривычное, но чертовски приятное.

Пока мы смотрели фильм, где-то на краю сознания зудело любопытство. Влюбляется ли Нико в меня? А я — в него?

Насчёт первого я не была уверена.

А вот второе…

Да. Похоже, это уже происходило.

От этой мысли становилось немного страшно, но и по-настоящему хорошо. Очень хорошо.

После ещё одной недели в кампусе и очередной поездки в Мун-Ридж мы в пятницу вечером рухнули на диван у Нико. Я громко застонала, уткнувшись лицом ему в грудь.

— Моей волчице пора уже взять себя в лапы и укусить тебя, чёрт возьми.

У нас было несколько выходных на осенние каникулы, и идеально было бы завершить сексуальную фазу связи именно в эти дни.

Он тихо рассмеялся.

— Она укусит, когда будет готова, Эббс.

Я приподнялась, опершись на грудь, и прищурилась.

— А если ты попробуешь её уговорить?..

Он покачал головой, но в уголках губ играла улыбка.

— Я не собираюсь уговаривать её на постоянное решение, так же, как не стал бы уговаривать тебя.

Я скривилась.

Он, конечно, имел в виду мой переход на онлайн-работу — я была уверена, что он помнит, как я об этом говорила.

Мои решения — мои.

Как и решения моей волчицы — её.

— И как думаешь, что может ее убетить? — спросила я.

— Больше секса.

Я рассмеялась.

Он улыбнулся своей фирменной, чуть кривой улыбкой, запуская пальцы в мои волосы. Те были в полном беспорядке, я так и не расчесалась за весь день.

— Если бы секс мог её убедить, она бы уже давно тебя укусила, — заметила я.

Мы спали вместе почти каждый день, так что в этом плане у нас явно всё было окей.

— Думаешь, она ждёт, пока ты меня полюбишь? — задумчиво сказала я. — Или пока я тебя полюблю?

Нико не ответил сразу, он всё ещё лениво перебирал мои спутанные пряди.

— Думаешь, ты смог бы любить меня… даже без завершённой парной связи? — спросила я. Голос становился всё тише, неувереннее. Я смотрела на его губы, чтобы не встречаться с ним взглядом, пока он отвечает.

Его палец скользнул под мой подбородок. Нико чуть приподнял мою голову, пока наши карие глаза не встретились.

— Эбби, — тихо, но уверенно произнёс он. — Я влюбился в тебя с того самого момента, как ты врезалась в меня тележкой в супермаркете и прозвала овощем.

Я покраснела.

— Не самые мои блестящие моменты.

— Да ни хрена подобного. — Он легко провёл пальцем по моей нижней губе. — Не знаю, чего ждёт твоя волчица, но я доверяю ей. Пусть убедится, что я лучший возможный партнёр для вас обеих, прежде чем укусит меня. Мне плевать, сколько это займёт времени. Мои чувства к тебе не зависят от стадии, на которой мы находимся.

— Ладно, — прошептала я.

Моя волчица ткнулась в ту преграду, что разделяла нас, словно подумывая выйти наружу. Я даже не знала, была ли эта преграда ментальной, физической или какой-то иной.

— Ладно, — повторил он, снова проводя большим пальцем по моей губе. — На твоей последней лекции в первом ряду сидел один озабоченный мудак. До сих пор хочу его убить. Он не мог отвести от тебя глаз.

— Наверняка он просто внимательно слушал, как положено студенту.

— Наверняка он стал бы куда вежливее, окажись мои когти у его горла.

Я закатила глаза.

— Ревнууешь?

— Ревную? Нет. — Его голос стал ниже. — Собственник? До хуя. — Нико наклонился и поцеловал меня. Касание губ было лёгким, но затянувшимся. — Всё, о чём я мог думать, — это как поскорее затащить тебя сюда, чтобы ты пахла мной.

Запах Нико не отпугнул бы ни одного человеческого мужчину, но говорить ему это не имело смысла. Я и так знала, чего он хочет, когда в нём закипала собственническая ярость.

— Просто сорви с меня штаны, Огурчик.

В его глазах сверкнул вызов.

— Это приказ, Эббс?

— Ага. Сегодня я альфа.

— Отлично. Хочешь, чтобы я встал на колени перед тобой? — Он опустился к ножкам дивана и зацепил пальцами пояс моих брюк.

— Ещё как, — выдохнула я, глядя, как он медленно стягивает ткань вниз по моим бёдрам. Моя волчица снова ткнулась в границу между нами, и я вздрогнула, когда она вдруг прорвала её.

Я боролась не с ней, а с инстинктом удержать её внутри. Тело выгнулось в дугу от смены формы. На этот раз боль была слабее. Мельче. Будто где-то вдалеке.

Преображение закончилось почти сразу, и Нико стянул остатки одежды с её меха, бросив волчице игривый взгляд.

— Не смогла позволить своей человеческой половинке получить всё удовольствие, да?

Она лизнула его лицо и тут же вцепилась зубами в плечо.

Меня передёрнуло от жестокости укуса. Мне уже доводилось с трудом заставлять себя не смотреть, как она охотится на мелкую живность, и это было почти так же тяжело.

Нико лишь почесал её за ухом и поблагодарил за то, что она приняла его, пока волчица отступала и вылизывала рану. Единственным словом, которым можно было описать выражение его глаз, было «преданность».

Моя волчица быстро ушла внутрь, и обратное превращение оказалось совсем безболезненным — лишь волна жара прокатилась по телу.

Я задрожала, и зрачки Нико расширились, когда я опустилась обратно на диван.

— Похоже, это кульминация, — выдохнула я, раздвигая ноги.

— Чёрт, наконец-то.

Я открыла рот, чтобы согласиться, но только вскрикнула — его язык уже нашёл мой клитор.

Чёрт, да.

Мы трахались на диване.

На столе.

В душе.

Оперевшись о стиральную машину во время стирки.

На стуле.

На деревянном полу.

Когда мы не тонули в телах друг друга, мы делали всё то же, что обычно, только недолго, прежде чем нужда снова утаскивала нас вглубь.

Пять дней спустя мы растянулись на диване на веранде, глядя на восход солнца над озером сквозь полуприкрытые веки. Мы выбрались наружу после последнего раунда, измученные и почти уверенные, что наконец дошли до конца этой чертовой кульминации.

Если это и правда конец, значит, теперь мы были полностью, до последней клеточки, до последнего вздоха, связаны.

Настоящая пара. Настоящие связанные.

Птицы щебетали где-то в кронах деревьев, перебивая друг друга, пока мы лежали, обнявшись, на подушках под одеялом, которое отчаянно просило стирки.

Как, впрочем, и всё остальное в доме.

Когда-нибудь доберёмся и до этого. Когда-нибудь.

Поверхность озера была гладкой, как стекло,