Я находилась в склепе.

Каждая поверхность стен была покрыта такой искусной резьбой, что с первого взгляда было трудно разобрать сюжет. Чудовища и твари сплетались в кровавом пиршестве среди каменных лоз, которые извивались без видимой смысла и цели. Колонны взмывали вверх, поддерживая сводчатый потолок, испещрённый таинственными символами и всё теми же искорёженными ветвями. Стены прорезали огромные витражные окна, но сквозь них не проникало ни луча света, который мог бы подсказать, что же на них изображено. Тяжёлый мрак лежал за цветным стеклом, словно сама тьма стояла по ту сторону, прижавшись к окнам своим безликим ликом.

На возвышении в торце прямоугольного зала, подобно алтарю, стояла крылатая статуя в капюшоне. Её крылья были сотканы не из перьев, а из костей, словно с ангела ободрали всё оперение, оставив лишь жуткий скелет былого величия. В её руках покоилась чаша, в которой горели несколько чёрных свечей, источая слабый, мерцающий свет.

Тёплый свет восковых свечей сливался с мерцанием множества других, установленных в канделябры, расставленные среди мрачного и торжественного убранства склепа. Вся комната, казалось, была построена для почитания одного-единственного объекта. В центре зала доминировал массивный каменный саркофаг. Что было странно — у него не было крышки. По крайней мере, я её нигде не видела. Я не могла заглянуть внутрь каменного ящика, чтобы разглядеть, кто — или, поправила я себя, что — покоится в нём.

Может, он пустой?

Как бы не так!

Любопытство жгло меня изнутри. Оно требовало узнать, что лежит в этом гробу, какое чудовище приготовилось выпрыгнуть на меня. Если это походило на другие мои кошмары с монстрами, то это было неизбежно. Я подойду, оно выскочит, я побегу, и так по кругу. Место действия могло быть уникальным, но сама схема — нет.

Ведь это всего лишь сон, не так ли?

Я медленно подошла к огромному каменному саркофагу, стоявшему в центре зала. Янтарный свет свечей играл на его глянцевой обсидиановой поверхности, отражаясь сотнями крохотных огоньков. Вся конструкция казалась вырезанной из единого гигантского куска чёрного, гладкого камня. На всех четырёх углах были высечены чудища и искривлённые демоны, застывшие в оскаленных и причудливых позах, словно навеки пойманные в момент своей агонии или триумфа. Это было красиво, если, конечно, кошмар может быть красивым. Стиль напоминал барокко, но извращённый, искажённый и откровенно мрачный, как будто кто-то взял роскошь петербургских дворцов и пропустил через призму ночного кошмара. Тот, кто покоился в этой гробнице, был важной персоной; это я могла понять сразу. Или, по крайней мере, он сам так считал и обладал достаточными деньгами или властью, чтобы это доказать.

Это сон, напомнила я себе. Это порождение моего разума, швыряющего меня в фантасмагорический кошмар наяву. Лишь ещё одно творение моего измождённого, поглощённого страхом мозга. Меня сегодня преследовало столько монстров, что он просто придумал нового.

Но почему же тогда всё ощущалось так осязаемо? Так реально? Пару раз в жизни у меня случались осознанные сны. Они больше походили на видения, где я могла парить в собственном сознании, переписывать события или заново переживать то, что хотела увидеть снова. Это было совсем не похоже.

Сделав шаг на низкую ступеньку, приподнимавшую саркофаг сантиметров на двадцать над уровнем пола, я медленно наклонилась вперёд, чтобы заглянуть в центр гроба. Там было темно, и тени делали его содержимое почти невидимым с первого взгляда.

Я ожидала увидеть клубок щупалец или костлявое, окровавленное существо, рычащее на меня. Но вместо этого я увидела… человека.

На нём был костюм, казалось, начала девятнадцатого века, весь в узорах чёрного-на-чёрном-на-чёрном. Сшитый и скроенный так, чтобы идеально сидеть на его фигуре. Окрас делал его трудным для восприятия на фоне обсидианового гроба. Чтобы усугубить ситуацию, его лицо скрывала гладкая чёрная металлическая маска.

На ней не было никаких деталей, кроме одного круглого отверстия над правым глазом, от нижнего края которого вниз шла прочерченная прямая линия, рассекавшая щёку и доходящая до линии челюсти, будто разрезая поверхность. Ни щель в маске, ни отверстие для глаза не открывали ничего под ней. Словно там была чёрная сетка или вуаль. Его другой глаз был полностью скрыт и был таким же гладким, как и остальная часть маски.

Единственную бледную кожу я могла разглядеть лишь на самых краях висков, под подбородком и на шее. Длинные чёрные волосы рассыпались вокруг его головы на шёлковой подушке, создавая странный контраст с мертвенной бледностью кожи.

Его руки были сложены на груди. Одна — в перчатке, чёрной, как и всё остальное, что было на нём, другая — закована в металлическую перчатку, напоминавшую коготь какого-то огромного зверя. Она поблёскивала в свете, демонстрируя замысловатую гравировку, покрывавшую её поверхность. Кончики пальцев заканчивались зловещими, болезненно-острыми на вид когтями.

Мне потребовалось долгое мгновение, чтобы осознать: его грудь поднималась и опускалась в медленном, глубоком ритме. Этот человек не был мёртв — он спал.

Я сглотнула, чувствуя, как горло пересохло.

Мне нужно бежать.

Мне следует развернуться и бежать.

Было очевидно, что с этим человеком лучше не связываться. Он был монстром, возлёгшим на покой, готовым к нападению. Я понимала это. Но что-то в нём не позволяло мне отвести взгляд. Что-то заставляло забыть о бегстве, притягивало к нему с необъяснимой силой, словно невидимая нить связывала меня с этим странным существом.

Я вижу сон, снова напомнила я себе. Это всего лишь кошмар. Лишь причудливая мешанина моего подсознания, вызвавшая к жизни этого странного человека в незнакомом склепе.

Именно это ложное чувство безопасности заставило меня медленно протянуть руку и коснуться его гладкой металлической маски.

Мне следовало бы знать лучше.

Пальцы не успели коснуться поверхности, как коготь с молниеносной скоростью сомкнулся вокруг моего запястья, словно стальная ловушка.

Я вскрикнула.

***

Первое, на что упал мой взгляд, когда я пришла в себя, — это свет, отражавшийся в стеклянном цилиндре, заполненном пузырящейся жидкостью. Движение было завораживающим, постоянное, повторяющееся всплытие пузырьков, поднимавшихся вверх, чтобы исчезнуть в толще. Оно одновременно и убаюкивало меня, и вытягивало из объятий бессознательного состояния.

Всё казалось сном. Даже больше, чем то место, где я только что находилась секунду назад. В это было легко поверить, глядя на стеклянную трубку с пузырящейся жидкостью. Почему у меня возникло ощущение, что я нахожусь в какой-то медицинской лаборатории? Чем был вызван этот запах, напомнивший мне больницу?

Я вспомнила дыру в пространстве. Возможно, я галлюцинировала, и всё, что случилось за этот ужасный день, —