Наконец, все было расположено так, как ей требовалось, и она, сунув одному из них миску с лепешками прямо в руки, погнала солдат с кухни:

-- Ступайте отсюда, ступайте! Нечего тут мне! Да миску потом занеси!

Я сидела в углу, стараясь не слишком отсвечивать – ждала, когда уйдет барон. А он, не торопясь, вынул довольно большой ключ и открыл сундук поменьше. Барб довольно принюхалась:

-- Этак вот и нельзя хранить! Эко дело, корница рядом с перцем! Сейчас я приберусь туточки.

Даже до меня, в моем закутке, донесся яркий южный запах из сундука. Пахло перцем и мускусом, паприкой и ванилью одновременно. Пришлось вылезти из укрытия: Барб явно нужна была помощь. Барон же вовсе не собирался уходить. Напротив, усевшись на мое место застыл там, провожая меня и повариху внимательным взглядом. Сперва было неловко, а потом я просто забыла про него. Сидит, ну и пусть себе.

Из большого сундука мы вынимали стеклянные банки. Я отмывала их, Барб протирала насухо чистыми тряпками. Потом, подготовив посуду, она начала пересыпать из полотняных мешочков специи в стекло и выставлять их так, как ей было удобно.

Я уже ничему не удивлялась: вспомнила, что и на Земле в средние века специи были очень дорогие. Некоторые в прямом смысле на вес золота. Стало понятно, почему барон так пристально наблюдает: воровства опасается. Неприятно, конечно, ну да и бог с ним.

Тем временем Барб, открыв очередной мешочек, с недоумением принюхалась и спросила:

-- Господин, а вот это что?

Барон пожал плечами:

-- Понятия не имею. Этот сундук – подарок. Что сложили, то и привез.

-- Ох, тыж… -- растерянно пробормотала Барб. – И кудой же его пользовать?

Мне стало так любопытно, что я бочком подвинулась к ней и заглянула в мешочек. Имбирь. Самый обыкновенный. Его свежий аромат ни с чем не спутаешь. Так я и сказала. Барб удивилась:

-- И куда же он гожий?

-- Да хоть куда. Можно даже в чай добавлять. И в соусы, и в маринады, и в супы, да хоть в каши. Но я вот больше всего пряники люблю имбирные, – я даже зажмурилась, вспоминая их вкус. — А если еще и глазированные, м-м-м…

Когда я открыла глаза, передо мной стоял барон и хмурясь смотрел мне в лицо. А я, как идиотка, так и продолжала держать у лица мешочек с таким знакомым и ярким запахом. Барб таращилась на нас, испуганно прижав обе ладони к щекам.

Следующие минут пятнадцать барон вынимал из меня душу. Больше всего это было похоже на экзамен, но я понимала, что деваться мне некуда. Видно было, что мужик все понял и уже отовраться не получится.

Он спрашивал, я отвечала. Что, с чем и куда, сколько примерно нужно использовать, как хранить и прочее.

В сундуке были тмин и разные сорта перца – белый, черный, зеленый. Не слишком любимая мной гвоздика и обожаемый мускатный орех, палочки корицы и стручки ванили. И все это смешивалось и благоухало так, что даже когда были пересыпаны в стекло и укупорены последние из пряностей, запах из сундука все еще был одуряющий.

-- Что она из высокородных, я еще на рынке заподозрил. Потому и покупать не хотел. Кто она? – спросил он у растерянной Барб.

Я дернула плечом, мне совершенно не понравилось, что он говорит обо мне так, как будто меня здесь нет.

-- Так господин… Барышня она, вестимо дело… Только ведь работает, как чернавка… Ироды-то эти не угадали, а родитель выкупать не станет, не на что ему…Вы уж, господин не того… Не обижайте, а я вам верой-правдой отслужу, вот вам крест святой! – Барб просительно заглядывала этому мужлану в глаза и крестилась, а я даже смотреть не могла на него, так меня бесило мое положение, собственная беспомощность, униженность и невозможность изменить хоть что-то. Тоже мне, господин нашелся!

-- Ладно. За пряностями сама следи, головой отвечаешь! -- Он внимательно оглядел буфет со своими богатствами, хмуро глянул на Барб, потом на меня, развернулся и вышел с кухни. Барб утерла краешком фартука глаза – испереживалась вся. И мое сердце захлестнула благодарность к этой женщине.

Я взяла ее теплую пухлую ладонь и прижалась к ней щекой, а она ласково гладила меня по плечу, приговаривая:

-- Ничего-ничего, ягодка моя… Не такой уж он и страшный. Вот и обошлось все, дальше легче будет…

Сундуки вынесли солдаты, а мешочки я забрала к себе в комнату – просто из-за запаха. Буфет Барб закрыла на ключ с довольно сложной бороздкой: здесь за таким богатством и впрямь нужно следить. Ключ теперь крепился на кожаном ремешке к поясу ее фартука – доступ к богатству будет только у главной поварихи.

Ужин мы готовили вместе. Я предложила замариновать курицу в кефире. Ничего сложного: разрубить тушку на части, брать лучше всего только ноги, а в идеале – бедра. Посолить, добавить чуть черного перца и много-много давленого чеснока. Смесью натираем бедра и даем час-полтора постоять. Потом заливаем кефиром и маринуем еще несколько часов. Дома я такое просто ставила с утра в холодильник и к вечеру готовила в духовке.

Для солдат сегодня была каша с бараниной. Два больших котла уже томились на краю плиты. Одна из подсобниц шинковала лук и морковь на зажарку. Я, кстати, очень удивилась, но по утверждению Барб курица для солдат – слишком дорого. Мясо было прилично дешевле птицы, оказывается.*

Одну грудку я пустила на суп. Не привычную здесь похлебку, мутную от добавок, а настоящий суп, с прозрачным бульоном, звездочками моркови и кубиками картофеля. Барб посмотрела с сомнением, но решила, что это не только вкусно, но и красиво, авось господам и понравится.

На гарнир пюре, отварная фасоль, и натертая на мелкой терке пряная морковь с чесноком и сметаной. В идеале нужен бы был майонез, но я капнула уксус, добавила немного горчицы и решила, что съедобно. В общем-то, все было готово.

Сегодня господин барон изволит кушать с гостями в парадной столовой. Из кухни туда вела небольшая лестница в пяток ступеней. Я даже как-то заглядывала из любопытства. На мой вкус все было какое-то облезлое и неуютное. Только стол производил неизгладимое впечатление: за него легко можно было усадить три, а то и четыре десятка гостей. Да и шириной он был с хорошую двуспальную кровать. В сам зал я не входила, но видела, что в торце стола стоит кресло с медной чеканкой на высокой спинке – господское.

Накрывать будут лакеи, кухаркам туда хода нет. Кстати, один из новых лакеев, высокий и довольно болтливый парень пытался произвести на меня впечатление. Не слишком долго. Барб, заметив, что я стараюсь избегать его дурацких разговоров, огрела Итора влажным полотенцем по спине и пообещала уморить голодом. Защита у меня была что надо. Я улыбалась, вспоминая ее грозный выговор. Этот самый Итор, кстати, отстал от меня. А остальные женщины на кухне были постарше и его не интересовали.

Барб еще суетилась, готовя какой-то сложный пудинг на десерт, а я на минуту вышла на улицу, упарившись у плиты. За углом дома послышался шум, и я выглянула, стараясь не сильно высовываться.