— Но, моя леди!

— Уволю!

— Поняла вас, мадам.

— Прекрасно, моя дорогая, — улыбаюсь благодушно, обтираю руки салфеткой. — Я на минутку.

― Мадам?

― В уборную отойду.

Каргина уныло кивает, принимается выхлёбывать чай, ну, хоть так.

Один единственный туалет оказывается занятым, вот только оттуда доносятся недвусмысленные стоны и шлепки. Возмущённо хлопаю по двери.

― Эй! Что за дела? Снимите себе номер и занимайтесь в нём чем угодно, это общественное место, между прочим!

Стоны становятся громче, шлепки интенсивнее, неизвестная девица орёт так, что кошки в период гона обзавидовались бы. А главное, на всю эту театральщину никто не обращает ровным счётом никакого внимания, мне из-за шторки видно, как бармен невозмутимо натирает чашки, официант с приклеенной улыбкой спокойно обслуживает гостей. Подозрительно.

Девица по ту сторону визжит, будто её там не того-этого, а режут, честное слово.

― Вы её там жрёте или что?

Стоны превращаются в медленные, тягучие, усталые.

― Фальшиво! ― радостно заявляю. ― Вылезайте давайте уже, фаянсовый друг один, а нас много. Моя очередь!

Щелчок замка, наружу первым делом белкой выскальзывает весьма симпатичная брюнетка с идеальной укладкой волосок-к-волоску, будто и не шпилили её минутой ранее, недовольно щурит голубые глаза и, фыркнув гордой кобылкой, царственно шествует в зал. Ухмыляюсь гаденько. Ишь, цаца.

Оборачиваюсь, сталкиваясь с очень высоким мужчиной, ухмылка малость увядает. Задираю голову, рассматривая скульптурное лицо, в том смысле, что такие лица бывают только на барельефах: точёные, с широкими скулами, падающими на высокий лоб чёрно-пепельными непослушными прядями, но больше всего выделяются темные инфернальные глаза, в которых проскальзывают зелёные разряды. Маг, причём сильный. Чёрт, в туалет как-то уже перехотелось.

Альфа-самец насмешливо оглядывает меня сверху вниз и обратно, интересуется пробирающим вибрацией голосом:

― Юбки не загадили, пока ожидали?

― Ну, знаете ли! ― язвительно цежу. ― Внимание своей цаце уделите, не стойте, бегите, наверняка она вас сильно ждет. И воды ей, что ли, купите, чтобы горлышко после столь наигранных стонов прополоскать, а то, знаете ли, чревато так связки драть. Всего доброго.

Фурией проскальзываю мимо извращенца, случайно ударяясь рукой о его руку. Морщусь от боли, из железа он, что ли, сделан? И хлопаю створкой перед аккуратным носом под тихий мужской смешок.

― Уверен, у тебя бы получалось стонать подо мной куда убедительнее, ― очень тихо-вкрадчивое по ту сторону, чтобы слышала только я. ― Я бы с удовольствием это проверил, но спешу, змейка.

Ошеломлённо моргаю. Чего? И что ещё, блин, за змейка⁈ Язык режут колкие слова, вот только вслух не произношу, да и некому уже их говорить, — извращенец, судя по удаляющимся шагам, успел до того, как я бы высказала всё, что думаю на его счёт. Не бежать же за ним, чтобы доказать, насколько мне безразличны его замечания. Сьера Мортель слишком для этого горда. Серафима Кошевая, кем я до этого являлась, в особенности!

Глава 3

В уборной совершенно ничего не говорит о том, что в этом священном для всех людей месте кто-то предавался непотребствам, — стерильная чистота. С подозрением оглядевшись, задумчиво глянула на дверь, догадываясь: кое-кто особенно дерзкий просто играючи воспользовался своей силой. Надо же, какой чистоплотный попался на пути извращенец.

Пожав плечами, занимаюсь своими делишками и зачем-то думаю о мужике.

Вот не отпускает меня его образ, где-то я это рыльце симпатичное уже видела, только где? То, что этот маг довольно-таки сильный, уже выяснила, возможно, он мелькал в новостях или в газете. Встретить раньше на улице я его не могла, только вчера прибыла из далекой провинции Кхер, а от неё досюда чуть меньше суток езды. Собственно, никакой разницы, где я могла его видеть, видела и видела, выкидываем этого быка из головы и успокаиваемся, сколько ещё таких извращенцев повстречается на моем веку.

Активировав фактерн слива, предстала перед внушительным зеркалом, разглядывая девушку в отражении. И чего Эрику этому не хватало? Жена у него была довольно миленькой, если не сказать больше, в сравнении с чухоней и вовсе писанная красавица, так нет же, кобелю замухрышек подавай. Ещё один извращенец на мою голову.

(Фактерн — магический артефакт. Прим. автора.)

Кстати, у Сьеры есть схожие черты с моим прошлым телом, но вынуждена признать: леди Мортель посимпатичнее меня прежней будет. Тонкокостное телосложение, худенькие плечи с чуть выпирающими косточками, упругая высокая грудь ближе к третьему размеру. Когда попала и оценила это тело, предположила: девушка делала пластическую или магическую операцию по увеличению женского богатства. Ну, не может быть при таком худосочном теле такая приличная грудь. Однако, покопавшись в памяти девчонки, никакой информации на этот счет не нашла. Красивые светло-русые волосы, овальное лицо с миленькой ямочкой на подбородке, смешно вздернутый носик и наивные лазурные глаза.

Прелесть, самая настоящая прелесть и теперь она — это я, спустя год всё ещё не могу во всё это поверить. А её муж — самый настоящий слепой идиот. Тюбик. Его оплошность, пусть теперь локти кусает. Ещё не раз это повторю. И про локти, и про то, какая я теперь прелесть. Аха.

Вымыв руки, просушила с помощью суш-фактерна, в створку забарабанили, по ту сторону раздался сухой недовольный голос Каргины:

― Леди, вы там?

Нет, блин. Через вот то крохотное окно убежала.

― Здесь я, госпожа Рот, уже выхожу.

Отперев замок, предстала пред очами недовольно сопящей горничной, та придирчиво оглядела мой внешний вид, будто в чём-то подозревая, заглянула за плечо.

― Больно долго вас не было, леди.

Насмешливо выгибаю бровь. Любопытно, чем я могла, по её мнению, здесь заниматься? Фантазия тут же рисует недавнего извращенца, и я прикусываю губу, чтобы сдержать рвущийся наружу едкий смешок.

Каргина сопит, чопорно заявляя: она боялась, у меня после булок живот прихватило, а если бы это так и случилось, собиралась подавать жалобу на заведение. Гм. Заверив горничную в своём прекрасном самочувствии, возвращаюсь в зал, вот только перед тем как выйти из-за шторки, высовываю голову, прислушиваясь к звукам, затем скрываюсь внутри и снова высовываю. Так, ясно. Великий маг, прежде чем зажать в унитазной свою зазнобу, определенно воспользовался какими-нибудь экранирующими чарами.

Посылаю милую улыбку нервно косящемуся в мою сторону подавальщику и бреду к Каргине.

До сих частенько мысленно фыркаю: наградили же именем родители бедняжку, чем