— Мамочка, смотри.

Тоненький голосок испугал её, и Эйми оглянулась. Маленькая девочка смотрела на неё огромными карими глазами и указывала пухлым пальчиком прямо на Эйми.

— Мамочка, что это со взрослой девочкой?

Женщина, копавшаяся в своей корзинке, подняла голову и отпрянула, увидев Эйми. Она схватила свою малышку за руку и потащила её прочь.

— Не прикасайся к ней, Кара. Должно быть, у неё слабая искра, — женщина толкнула маленькую девочку за спину, прежде чем снова повернуться к Эйми. На лице у неё было выражение, которое Эйми всю свою жизнь видела у незнакомых людей: отвращение, смешанное со страхом.

— Ты не должна быть здесь, — сказала ей мать девочки, — оставайся дома и держи свои болезни при себе.

Когда Эйми была ребёнком, она пыталась объяснить людям, что она не больна, а просто другая. Но её юный голос всегда терялся в потоке оскорблений, пока в конце концов она не оставила попытки. Вместо этого она натянула капюшон и поклялась не возвращаться в город до тех пор, пока её тете и дяде не станет лучше, и они не смогут пойти с ней.

Когда она спешила через Кворелл-сквер, направляясь к Мархорн-стрит, раздался крик.

— Там уродина!

Эйми напряглась всем телом. Она медленно оглянулась через плечо и увидела, как Райнон и его брат шагают к ней. На короткую секунду в ней вспыхнула решимость, и ей пришлась по душе мысль не испугаться. Затем она заметила движение слева от себя, ещё больше парней, все они направлялись к ней. Пытаться противостоять Райнону и его пьяному брату — это одно, но теперь их была целая банда.

Эйми побежала.

В детстве, когда она бегала и пряталась, она изучила все закоулки города, эти маленькие переулки, которые петляли между большими артериями улиц города. Вдоль южной стены библиотеки тянулся узкий переулок, и Эйми нырнула в него. Её ноги хлюпали по лужам, оставшихся после вчерашнего дождя, холодная вода заливала брюки. Она всегда носила брюки. Красивое платье выделяло девушку, а в брюках было легче бегать. В переулке позади неё раздавались крики. За ней следили. В уме она проложила кратчайший путь домой и ускорила шаг.

Она выбежала на Бейкер-Роу, где в воздухе витали манящие запахи хлеба и корицы. Эйми свернула налево. Ей нужно было пройти через торговый квартал Бартер, а затем в район под ироничным названием Палас — более бедный район, где у её дяди была мастерская. На бегу она натянула капюшон, скрывая своё странное лицо от мира.

Проскользнув между двумя полосатыми навесами и свернув в очередной переулок, она оглянулась. Банда мальчишек всё ещё преследовала её. Она заставила себя бежать быстрее и выскочила из переулка на Оксмар-сквер, лавируя между деревянными прилавками. Рассерженные крики торговцев подсказали ей, что её всё ещё преследуют. Она свернула в вонючий переулок за рыбным рынком, запрыгнула на брошенный ящик и перелезла через стену, преграждавшую путь. Если она успеет добраться до постоялого двора «Якорь» до того, как преследователи перелезут стену, она скроется из виду и убежит. У постоялого двора «Якорь» была деревянная пристройка, соединяющаяся с противоположным зданием, образуя туннель на улице внизу. В Паласе было полно таких временных пристроек, и они идеально подходили для укрытия.

Она побежала по улице и свернула в туннель. На бегу она смотрела налево, ища арку с разбитым окном наверху. Затем кто-то врезался в неё справа. Она упала на землю и больно ударилась локтем.

— Поймал её!

Прежде чем она успела подняться на ноги и убежать, её схватили за руки и поставили на ноги. Она снова почувствовала запах эля и, обернувшись, увидела, что Пайрен ухмыляется ей, крепко держа её за плечи. Послышался топот бегущих ног, и внезапно Эйми оказалась в окружении. Пайрен толкнул её спиной к стене. Она посмотрела на своих мучителей, и у неё внутри всё перевернулось.

Там была Нианна Пейдж.

Девушка стояла прямо перед ней, а по обе стороны от неё выстроилась группа парней. Ей было семнадцать, как и Эйми, и Эйми была влюблена в неё с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы обращать внимание на девушек. Ей нравились длинные светлые волосы Нианны, которые ниспадали ей на плечи и всегда казались солнечными. Она обожала россыпь веснушек на лице девушки и ямочки на её щеках, когда та улыбалась.

Нианна шагнула вперёд, и сердце Эйми забилось так сильно, что она почувствовала его в горле. Её взгляд был прикован к губам Нианны. Она столько раз представляла, каково это — целовать эти губы.

Нианна подошла на шаг ближе и плюнула ей в лицо.

Мальчики засмеялись, когда слюна потекла по её белой щеке. Слёзы смешались со слюной, и на этот раз она не могла их остановить.

— Ты противоестественная, пегая уродка. Не думаю, что ты вообще человек. Как ты можешь быть человеком, если у тебя пятнистая кожа, как у коровы? — прошипела Нианна.

— Му-у-у, — издевательски произнёс один из мальчиков.

Красивое лицо Нианны исказилось от отвращения.

— Надеюсь, у тебя слабая искра, и она скоро погаснет, и ты умрёшь. Я бы предпочла не видеть твоё отвратительное лицо каждый раз, когда иду по рынку.

— Осторожно, не трогай её, — сказал Райнон, оттаскивая Нианну назад. — Ты же не хочешь, чтобы у тебя тоже побелели волосы.

Она не видела, кто нанёс первый удар, но боль пронзила её голову. Второй удар пришёлся с другой стороны и сбил её с ног. Она почувствовала медный привкус собственной крови. У неё кровоточил нос или, может быть, губы, а может, и то, и другое; она не могла сказать, всё её лицо горело от боли.

— Пожалуйста, — взмолилась она. — Просто позвольте мне вернуться домой.

В поле её зрения появился подол красивого синего платья Нианны. Эйми успела заметить, что под платьем у неё были сапоги, прежде чем один из этих сапог врезался ей в живот. Эйми ахнула, когда от удара у неё перехватило дыхание. Сверху донёсся смех. Она свернулась в клубок, надеясь, что они уйдут, надеясь, что на этот раз удара, от которого она упала на землю, будет достаточно. Но этого не произошло. Нианна так сильно ударила её сапогом в плечо, что Эйми перевернулась на спину.

Под ней что-то хрустнуло, и паника затрепетала в её груди.

— Нет, нет, нет, — пробормотала она, захлёбываясь кровью.

Она лихорадочно рылась в сумке на поясе. Осколки стекла порезали ей пальцы, и в воздухе повис терпкий запах. Бутылочка с лекарством разбилась, и драгоценный груз рассыпался по всей улице. Из глаз Эйми хлынул поток слёз, и она захлебнулась рыданиями.

Её отчаяние было настолько всепоглощающим, что она едва почувствовала, как Пайрен поднял её на ноги, чтобы снова ударить. Она свернулась в клубок и зарыдала, слёзы смешивались с кровью. Ей уже было всё равно, что с ней сделают хулиганы. Она подвела свою семью.

— Оставь её, — услышала она голос Райнона. — Может быть, дворники уберут её, когда будут делать обход сегодня вечером.

Тёплое дыхание и сладкий аромат окутали её лицо, когда Нианна наклонилась к ней.

— Сделай нам всем одолжение и просто умри вместе со своей больной семьёй, — прошипела Нианна.

Смех затих. Эйми приоткрыла один глаз как раз вовремя, чтобы увидеть, как Райанон обнимает Нианну за плечи, когда они уходят. Боль пронзила Эйми, как второе сердцебиение, и часть её хотела, чтобы у неё была слабая искра. Она хотела, чтобы та погасла прямо сейчас, чтобы она могла умереть и сбежать из города, который её ненавидел.

Глава 2. Вскоре

Эйми толкнула зелёную дверь своего дома и проскользнула внутрь. Её встретил любимый запах — запах древесной стружки. Запах безопасностьи. Она всю жизнь прожила с тётей и дядей. Её родители утонули, когда их маленькая рыбацкая лодка перевернулась во время шторма. Эйми тогда была совсем маленькой и не помнила их. Она повесила свой плащ рядом с плащами тёти и дяди на резные деревянные крючки у двери. Дядя установил её крючок ниже, чем у остальных, чтобы она могла дотянуться до него, когда была маленькой, и так и не удосужился поднять повыше. Сегодня она была благодарна ему за это: рёбра болели от ударов Нианны. Она всхлипнула, почувствовав вкус крови в горле, и прикусила губу, чтобы сдержать слёзы.