— Но зачем им это?

— А ты думаешь, искателям разрешают выносить из Пустоши все, что они там найдут или добудут? Или, может, платят за этот эксклюзив столько, сколько он на самом деле стоит? — фыркнула она.

— А разве нет? Я всегда считала, что корона щедро оплачивает их находки.

Я знала, что искатели продают особо ценные ингредиенты и находки в крепости, но никогда не задумывалась, довольны ли они этим.

— Нет, — вздохнула Лайза. — И я понимаю короля, который не хочет, чтобы, к примеру, глаз орхуса[1] или коготь бивуса[2] попали в случайные руки. Ты ведь знаешь, что каждый такой артефакт должен быть поставлен на учет, как и его обладатель?

— Да, это я знаю! — словно оправдываясь, воскликнула я. — Такие артефакты можно купить только в королевских лавках или получить в дар от самого короля.

— Вот! А искателям, если они такие добудут, не платят и десятой части их настоящей стоимости.

— Но почему?! — возмутилась я.

Лайза развела руками, показывая, что у этого, наверное, есть какое-то объяснение, но она его не знает.

— И ты утверждаешь, что на такой случай у искателей есть запасной выход из Пустоши?

— Я ничего не утверждаю. — Лайза так многозначительно на меня посмотрела, что стало понятно: выход-вход точно есть. — Но в любом случае другого способа попасть в Пустошь в ближайшие полгода у нас нет.

— А дальше?

— Что «а дальше»?

— Ты сказала, что в ближайшие полгода такого способа нет — значит, к примеру, через год он будет?

— Будет, — кивнула подруга. — Мы можем отправиться в Пустошь как кураторы летней практики четверокурсников. Но в таком случае ты обязана будешь взять с собой всю доверенную тебе группу. Потому что отлучаться от нее тебе будет нельзя. Как думаешь, после такого опасного путешествия многие вернутся в академию?

Я сглотнула. Вот уж кого пускать вглубь Пустоши я не хотела, так это своих адептов. Если хоть кто-то из них пострадает, я себе этого никогда не прощу. Мне только интересно, почему никто не сказал, что летом мне придется курировать практику?

Этот вопрос я задала подруге.

— Потому что тебя туда никто отправлять не собирался. Для этого есть более опытные магистры. В любом случае это не наш вариант. А вот зимние каникулы — да. В Пустоши никогда не бывает снега, а температура не опускается ниже десяти градусов, так что погода не станет препятствием. Нас там ждут другие проблемы и неудобства. — Лайза еще раз окинула меня взглядом, посмотрела на результаты исследования в приборе и встала со стула, на который села во время нашей беседы. — Все, мне пора к другим пострадавшим. Твоя одежда в шкафчике. И что-то мне подсказывает, что провожатые у тебя найдутся, стоит тебе выйти из лекарского крыла.

— Ты о ком? — удивилась я.

— Знала бы ты, как мне уже надоели твои адепты! — внезапно в сердцах воскликнула Лайза. — Последние сутки я их разве что метлой не отгоняю от палат! Никакие увещевания не помогают!

— Так у них же занятия должны быть! — уже возмутилась и я.

— Вот-вот! Иди и расскажи им о важности обучения и о пропущенном за время их бдений материале.

Внезапно у меня на руках захихикал Ё-ё.

— А они по очереди дежурят. А потом конспекты друг у друга переписывают.

— Но зачем? — Я не могла понять.

— Любовь — она такая, — со знанием дела заявил еж. — Подчас толкает на странные поступки. — Мои брови поползли вверх, и Ё-ё снова захихикал. — Представляете, они поспорили: в чье дежурство ты выйдешь из палаты и кто тебя проводит до комнаты, тот первым и будет просить твоей руки.

— Да тьфу на тебя! — облегченно выдохнула я, не поверив в этот бред. — Все бы тебе шутить.

Но стоило мне выйти из палаты, как я увидела весьма странную картину…

Недалеко от входа в лекарское крыло с букетом цветов, явно надерганных на академической клумбе, стоял Рэй, а напротив, сверля его взглядом, — Марсель. Причем Рэй и не думал как-то отступать. Я бы даже сказала, что их взгляды скрестились, как клинки, но это я, видимо, еще от наведенного сна не отошла.

Решив обозначить свое присутствие, я кашлянула:

— Кхм… — А когда в меня метнулись, по-другому и не скажешь, два взгляда, от неожиданности слегка придушенно поздоровалась: — Привет.

При виде меня мужчин тут же смягчились.

— Магистр эль Бланк!

— Эйлин!

Оба снова переглянулись и синхронно шагнули ко мне.

— Магистр, это вам! — протянул мне букет Рэй. — С выздоровлением.

— Спасибо. Это очень мило, — улыбнулась я адепту. — Не ожидала, что меня из лазарета будут встречать с цветами.

Рэй расплылся в улыбке, а Марсель мрачно произнес:

— Я тоже. Не ожидал. Эйлин, у тебя очень заботливые адепты.

— Да, они у меня такие, — улыбнулась, чувствуя себя неловко.

Марсель вдруг решил при ученике обратиться ко мне на «ты», что приемлемо только между хорошими друзьями или возлюбленными, а за столь короткий срок пребывания в академии столичной комиссии мы ими стать никак не могли.

— Я еще и проводить вас могу. Мало ли, голова закружится или еще что? Вы же только-только из лазарета, — с энтузиазмом предложил Рэй.

Я посмотрела на Марселя и увидела, как заледенел его взгляд.

— Рэй, ты бессмертный, что ли? — с моего плеча прокомментировал ситуацию Ё-ё.

— Нет, я не бессмертный, а целеустремленный, — ответил ему адепт и улыбнулся еще шире.

— Удача любит храбрых, — уважительно покачал головой еж и перевел взгляд на Марселя. — Но не в этом случае. Свалил бы ты сейчас на занятия… от греха подальше. Не видишь: эр проверяющий не выспался и зол.

— Так это… — и не думал внимать гласу разума Рэй, — пусть он идет отдыхать. Я же не мешаю.

Повисло напряженное молчание. Ё-ё прикрыл глаза и сокрушенно хлопнул лапкой по мордочке, но промолчал.

— Мешаете, адепт, — наконец так холодно, что даже у меня по руке побежали мурашки, возразил Марсель. — Мне нужно поговорить с магистром эль Бланк. — И положил мне на талию руку.

Неожиданно.

Я посмотрела на нее с недоверием и непонятным