Бросив взгляд на свой локоть, я заставила её убрать скрюченные пальцы. Не зря говорят, что взгляд у меня тяжёлый.

– Анна Эдуардовна, я и так по вашей просьбе задержалась на два часа. Время вышло! Мне нужно в аэропорт, я опаздываю.

– Ничего страшного, подождут! – сквозь зубы шипела она. – Ты хоть понимаешь, кто эти люди в зале? – вежливость оставила её, оголив оскал гиены и холодную сталь глаз.

– Это не моё дело, – спокойно продолжая надевать плащ, я мысленно удивлялась людской наглости. К тому же, меня ждал приятный вечер. Сестра прилетала в наш славный город.

– Посмотрю, как ты запоёшь, когда они не профинансируют мой проект! Ты ведь грезила ростом, мечтала доказать, что можешь готовить не только французскую кухню. Глядишь бы, и там звезду получила…

Опомнившись, что со мной нужно говорить вежливо, Анна Эдуардовна стала искушать. Вот только мне всё это давно надоело. И я действительно подумывала взяться за новый проект… без неё. Предложения мне поступали регулярно.

Со вздохом я качнула головой, стараясь держать улыбку на губах. Три часа ночи, я устала, а мне ещё ехать в аэропорт, и ругаться сейчас с руководителем не входило в мои планы.

– Ну зачем я вам здесь?! – выгнула тёмную бровь. – Все уже в курсе, что гости осушили третью бутылку виски и послали за четвёртой. Им сейчас глубоко всё равно, кто им готовит закуски: шеф-повар или уборщица тётя Клава. Главное, чтобы стакан не пустел.

– Инесса, не забывайся! – рыкнула женщина, недовольно кривясь. – Таких дорогих гостей должен обслуживать лично шеф!

Она специально закрыла ресторан на спецобслуживание и самолично порхала возле хищников, заточенных в дорогие костюмы от Хьюго Босс и Армани, и теперь недовольно шипела, не позволяя мне покинуть кухню. Во мне же закипало негодование. Я тратила своё время, ожидая, когда мужики хорошенько напьются, а ведь тем глубоко всё равно, подадут им сейчас бутерброд со шпротами или тартини с тапенадой.

– Анна Эдуардовна, прошу, не переходите на личности, мой рабочий день давно закончился, и оставаться я не намеренна, – стараясь не обращать внимания на заскоки начальства, я мысленно уже сидела в своей новенькой машине, что ещё пахла новой кожей и сладким персиком; именно такой ароматизатор я купила вчера на заправке.

– Если ты переступишь сейчас порог, то завтра можешь не приходить! – пафосно заявила она, когда я, подхватив сумочку, взялась за дверную ручку.

– Даже так… – удивлённо протянула я, полуоборачиваясь. В её глазах горел огонёк предвкушения. Похоже, она давно мечтала мне это сказать. Надо же… я всегда знала, что между нами нет любви, но считала, что у нас прекрасное деловое сотрудничество. Похоже, время для него вышло. – Хорошо! – согласилась, не спуская взгляда с женщины и слыша поражённые вздохи. Свидетелями нашей ночной перепалки были задержавшиеся вместе со мной повара и официанты, которые, словно зрители на корте, вертели головой вслед за подачей: то моей, то начальницы.

– Что?! – возмутилась она. – Ты понимаешь, от чего отказываешься?!Между прочим, у этого ресторана звезда Мишлен.

– Конечно, знаю.Между прочим, это благодаря мне у этого ресторана есть звезда, а вот вы это, похоже, забыли.

– Ты – всего лишь шеф… Звезда – это заслуга всей команды ресторана. Знаешь, сколько молодых и талантливых поваров желает на твоё место?! – хмыкнула блондинка. – Десятки амбициозных молодых шефов с новаторскими идеями в головах завтра выстроятся в очередь около моего порога. Ты поизносилась, Инесса! – пафосно крикнула она.

– Да вы что?! – удивлённо вскинула брови, наблюдая за брызжащей слюной женщиной. – А я думала, что клиентов кормят мои умелые руки и опыт, а не голые идеи… Знаете ли, только одна из сотни, а может, даже и пары сотен идей – по-настоящему стоящая и принесёт успех… Я знаю! И в своих силах уверена!

– Ты должна быть мне благодарна! – заводилась она. – Я взяла тебя без имени!

– Уверены? Я много училась, много путешествовала по Европе. Вы взяли меня, когда я вернулась из Франции, проработав с одним из лучших шефов Европы – Эммануэлем Рено. Я была его су-шефом. Я не была желторотым птенцом, как вы сейчас пытаетесь мне доказать. В любом случае, всё это ни к чему. Всего хорошего! – вежливо улыбаясь, я распахнула дверь и сделала шаг за порог.

– Инесса, вернись! – визг начальницы не произвёл впечатление, но улыбка на моём лице стала шире.

Звук бьющейся посуды за захлопнувшейся дверью показался мне трагедией только на мгновение. Я не вернусь сюда, а значит, кухня больше не моя!

Чёткое осознание того, что я засиделась, и нужно двигаться дальше, всё ярче разгоралось в сознании, когда, усевшись в салон новенького авто, я с удовольствием вдохнула аромат кожи и персиков. С любовью провела ладонью по гладкому рулю и, наконец, потянулась за ремнём, пристёгиваясь.

Времени не было. Часы на панели показывали три часа и пятнадцать минут, а самолёт Алёны прилетал в четыре. Следует торопиться.

Вот только мысли о работе продолжали крутиться в голове: может, я погорячилась? Может, Анна Эдуардовна права, и я поизносилась? В конце концов, мне почти сорок, и я действительно в последние годы предпочитаю меньше экспериментировать, выбирая проверенные схемы…

– Чушь! Я ещё ого-го! – ударила по рулю ладонью, сильнее вдавливая ногой педаль газа. – Я – прекрасный шеф! Меня на прошлой неделе переманивал к себе Демидов! У него лучшие рестораны в городе! Вот к нему и пойду! – решительно тряхнула я головой, включая дворники. Начался дождь. Мелкий, противный, стремительно превращающийся в ливень, а до аэропорта ещё сорок километров.

«Salut» в исполнении Джо Дассена резко заиграл в тишине автомобиля.

– Чёрт! – ругнулась я, отвлеклась от дороги, потянувшись к сумочке, которую кинула на соседнее сиденье. Сестра звонила.

Громкий сигнал встречной машины заставил меня резко выпрямиться и вовремя выравнять руль. Сердце учащённо забилось, в то время как я со свистом облегчённо выдохнула.

– Алёнка, ты уже приземлилась? – включив на громкую связь, сразу спросила я, стараясь скорее взять под контроль своё бешено бьющееся сердце.

– Да, а ты где? – раздался усталый голос сестрёнки.

– Мне бы ещё полчаса, – вдавливая педаль газа, с сожалением ответила я, – или минут двадцать.

– Опять на работе задержалась, – с раздражением констатировала та, – ты бы лучше