Осторожно поднимаюсь и, укутавшись в одеяло, подхожу к окну. Это какой-то частный сектор. Рыжая лужайка с травой и высокий серый забор. А за дверью, наверное, псих с бензопилой, как в худшем триллере. Боже, где я, хотя у меня даже не псих. У меня Монстр, и это куда хуже. Я все еще его не знаю. И проверять границы его жестокости желания у меня нет.

Смотрю на небо, затянутое серыми тучами. Солнца нет, только издалека его очертания, но я вижу свет. Арман меня вытащил из той темноты. Потому что я плакала об этом? Не знаю, не думаю, что это так.

Клянусь, Монстр как будто робот: уверенный в себе, жестокий, не терпящий возражений. Он… он словно запрограммирован делать то, что делает со мной. Несмотря ни что, вообще ровно.

Кроме того, еще более странно то, что я не вижу, что Монстр получает от этого какое-то больное удовольствие. Нет, Арман просто делает. Механически. Он даже когда кнутом меня избивал, то была просто гребаная техника, а не какие-то эмоции.

Пусть лучше бы разозлился, заорал, ну я не знаю, хотя бы что-то, но не носил эту маску, потому что именно она меня и пугает. Что он вот такой непробиваемый, хотя у него точно есть сердце. Такое же человеческое, как и у меня! Арман просто притворяется таким вот бесчувственным камнем, тем более что после его поцелуя я в этом уверена на тысячу процентов.

Какой Арман на самом деле, я не знаю. Любит ли он кого-то в этой жизни? Если честно, я думаю, что нет, и, пожалуй, есть в нем одна четкая эмоция — ненависть. Но не именно ко мне, а в целом. Со мной же, скорее, он ведет себя как плохой хозяином со щенком: приручает, воспитывает, наказывает.

Всматриваюсь через окно, ищу хотя бы что-то. Вдали забор кончается и есть ворота. Не такие уж и высокие, автоматические. Я бы могла перелезть через них. Даже босая, в одной только рубашке, мне уже все равно, и запах свободы почти сразу повисает в воздухе.

Окрыленная, я уже хочу побежать к двери, но замираю на месте. Медленно обхватываю себя руками, проводя ими по лопаткам. Боже, эта штука все еще там, проклятье! Я ее чувствую. Такая маленькая капсула. И она глубоко под кожей, этот яд. Он все еще во мне!

— Блин, как тебя снять?! Ну же! Снимайся!

Царапаю спину, стоя у окна, пытаясь выдрать эту капсулу, чувствуя себя маленьким подопытным кроликом. Злюсь, я так теряю драгоценное время…

— Ты сама не вытащишь чип. Не старайся.

Резко оборачиваюсь, чтобы увидеть ЕГО. Монстр стоит в дверях. Опасно красивый, такой высокий, завораживающий, и я медленно делаю шаг назад от него, и от себя тоже.

— Вытащите это из меня. Оно мне мешает!

— Нет.

— Вытащите! Мне плохо от него, я не сбегу!

— Нет, и если ты будешь и дальше раздирать капсулу, то она может повредиться, и тогда яд проникнет тебе в кровь так же, как и при попытке побега.

— Дьявол!

— Спасибо, но лучше зови меня «хозяин».

— Прошу, отпустите. Поиграли и хватит! Умоляю, меня ищет мама!

Пячусь назад, еще шаг, а он наступает. Как хищник. Уверенно, медленно, спокойно, загоняя меня в угол.

— Прошло больше недели. Твоя мать не дошла до полиции. Наверное, занята.

— Нет, мама меня любит. Пожалуйста, хозяин, я просто хочу домой.

— Я не разрешал тебе одеваться, рабыня.

— Да, но эта вещь…

— Я не давал тебе разрешения брать ее.

— Мне было холодно!

— Собирайся.

— Что? Куда?

— В подвал обратно. Я вижу, что ты не оценила перемен. Тебе было холодно там, и так же здесь. Если разницы нет, то для меня будет проще, если ты будешь сидеть там.

И усмехается. Самодовольный ублюдок. Господи, как же мне хочется вонзиться в его лицо и сделать ему точно такой же шрам с другой стороны. Чтобы он понял, каково мне и как это унизительно.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я больше так не буду. Честно. Не буду брать ничего без вашего разрешения, хозяин, — лепечу, и Монстр коротко кивает. Прокатило, не знаю, надолго ли, но в подвал я больше не пойду. Ни за что на свете.

Арман подходит ближе, ставя на постель небольшой пакет.

— Что это?

— Посмотри.

Заглядываю внутрь и вижу там белье. Очень красивое, тончайшее кружево белого и молочного цвета. Несколько комплектов. На бирках мой размер.

— Зачем?

— Не хочешь — как хочешь.

Берет этот пакет, а я ухватываюсь за него, как за соломинку.

— Нет, хочу! Хочу, спасибо.

Прижимаю белье к груди и медленно перевожу взгляд, замечаю, что у Монстра снова рубашка застегнута на все пуговки, а рукава опущены до самых кистей.

Разве так еще кто-то ходит? Да и жарко здесь, неудобно.

Мельком смотрю на Армана, и, если честно, при свете дня он какой-то завораживающе просто красивый. Только этот шрам на лице жуткий. Такой ночью увидишь, обделаться можно от страха, хотя… этот шрам отражает натуру Монстра. Я уже заметила, что, когда он злится, шрам краснеет, делая его поистине похожим на демона.

— Рот закрой.

— Что?

— Рот закрой, муха залетит.

Улыбается своей восхитительной белоснежной улыбкой, а я ловлю себя на мысли, что вот уже больше минуты пялюсь на Армана. Открыто и бессовестно. Я им любуюсь, как бы страшно ни было мне это признавать.

Ему бы фильмах сниматься в роли героя-любовника, а не девушек похищать. Клянусь, у Монстра была бы блистательная карьера с такой внешностью, потому что он не просто красивый, нет!

Красота его вовсе не смазливая, а грубоватая, мужская, запоминающаяся. С такими нельзя встречаться, с такими даже нельзя дружить. Он просто слишком для меня, а я чересчур слаба, и я боюсь этого, потому что его влияние на меня сродни сильнодействующему наркотику.

— Не смущайся, в твоих же интересах то, что я тебя возбуждаю. Рабыня и должна хотеть хозяина. Всегда.

— Вы… вы меня не возбуждаете, нисколько.

Бубню, тушуюсь, а он усмехается. Присматривается ко мне, и слово даю, Арман будто считывает меня, даже не касаясь.

— Ты врешь. Держу пари, ты уже представляла, как я тебя трахаю, и тебе нравилась эта мысль. Быть под своим хозяином. Чувствовать, как я тебя беру на шелковых простынях. Как владею тобой, а ты подчиняешься и получаешь от этого удовольствие.

— Вы слишком самоуверенны. Никто не…

— Ты даже сейчас это представила, малышка. И у тебя между ножек снова запульсировало и стало влажно.

— Неправда!

Это было ошибкой.