были искренними, и с каждым новым письмом он всё отчётливее ощущал, что расстояние между ними теряет значение. В его мыслях зрела идея: их связь может стать не только утешением, но и стратегическим ходом в сложной игре власти.
Каждое послание, отправленное в Хайвен, было пронизано надеждой на лучшую жизнь, где благородство и доброта станут путеводными звёздами. Нивар мечтал однажды прикоснуться к миру, о котором писала Клементина, и стать частью этого идеала, забыв о тёмных интригах, витавших в его собственном королевстве.
* * *
Нивар остановился на мгновение, всматриваясь в величественные колонны, что окаймляли вход во дворец. Внутри его ожидали интриги и скрытые тайны, замаскированные под благопристойность и вежливость. Он знал, что каждое слово, каждый жест будут тщательно проанализированы — за любой улыбкой, кивком или взглядом скрывался иной смысл, иной замысел.
В самом сердце дворца — и сердца его самого — ощущалось лёгкое покалывание напряжения. Здесь каждый шаг мог стать началом заговора или, напротив, шансом заключить союз. Смятение переплеталось с решимостью: Нивар был готов охотиться за правдой, готов прощупывать подводные камни и находить скрытые ходы.
Пересекая порог, он сразу понял: здесь правит искусство манипуляций. Придворные улыбались, но в их глазах скрывалась тень недоверия. Чтобы выжить в этом мире, нужно было не только умело притворяться, но и видеть дальше очевидного, улавливая мельчайшие нюансы, способные изменить ход событий. Вихрь дворцовых интриг уже закружил его, и он шагнул в этот мир, словно в бездонный колодец, где не находилось места для слабостей.
Конец II части
