— Ада!
Молох ускорил шаг и всё, что я успела сделать, это подмигнуть — плутовато, но в то же время ободряюще. Теперь у тебя всё будет хорошо.
* * *
— Этот что ли твой приятель? — Молох подозрительно уставился на светящегося архангела, вышедшего к нам, как только мы спустились на первый этаж.
— Он самый, познакомьтесь: Агат, Молох.
— Да уж… — большего демон придумать не мог, всё остальное скорей всего было исключительно нецензурным. Скомкано попрощался, сдал меня с лап на руки и исчез — всё-таки восходящее солнце не самый лучший друг созданиям из тьмы.
— Хорошо поработала, подружка, — Агат удобней пристроил меня на коленях, а сам привалился спиной к скамейке. Первые лучи выцветили сизые облака, остатки туч, всю ночь рвущих молниями небо, теперь же робкой стайкой жмущиеся к свинцовому горизонту. Сегодня будет солнечный день. Я уже и забыла каково это — любоваться зарёй. Пусть даже осенней — багровой и холодной.
— Ты тоже потрудился на славу. Была б знала — пришибла ещё тогда, когда свалился мне на шею.
Ангел проказливо улыбнулся и в нём опять проступили черты того двухсотлетнего юнца, что морочил мне голову последних семьдесят семь лет. Архангел с идеальной маскировкой…
— Кто ты такой, Агатангел? И откуда знаешь моё имя?
— Я твой друг, — просто сказал он. — И должник. И чего только не сделаешь, чтоб избавиться от постылых уз.
— Ну да, конечно, — тяжёлая голова легла на дружественно предоставленное плечо. В ушах нарастал мерный гул. Я вспомнила песни, которые когда-то вечность назад пели язычники, прославляя богиню с турьим рогом изобилия. Увидела ехидную улыбку своего друга, перетекающую в оскаленную собачью пасть. Я никогда не забывала их помнить — ни Семаргла, ни связывающую нас дружбу, поэтому и была не такой, как все, хоть и очень старалась.
— С Богданом ведь всё будет в порядке?
— Конечно. По крайней мере я очень постараюсь. А рисовать он перестанет — уж слишком запоминающимся была для него сегодняшняя ночь, поэтому интерес к нему исчезнет.
— Кем же он будет?
— Займётся изучением древних богов. Говорят, это очень интересно.
Улыбка ангела вновь стала хитрой-хитрой, но перламутровые глаза брызнули затаённой грустью, отразили первый солнечный блик.
И я обернулась к солнцу, чтоб впервые посмотреть и не отвести глаз…
