Он не мог знать, что я чувствую – гнев, разочарование, сожаление. Вину. Это удивило меня саму. Я знаю этих мужчин совсем недавно, и уже чувствую вину за свое неизбежное предательство. И почему? Потому что благодаря им я почувствовала себя прекрасной? Женственной? Пережила неземной – в буквальном смысле слова – оргазм и была готова стать рабыней своих желаний? Идиоткой, которая не может контролировать свои эмоции или свое тело? На службе я прошла через все круги ада, и не должна была так быстро отказываться от собственного достоинства.

И в то же время у меня было два великолепных мужчины, которые так сильно хотели меня. Они знали, как доставить мне удовольствие безо всякого прибора для стимуляции клитора. Разве я могу отказываться от того, что они готовы дать мне? Горячие, чертовски горячие оргазмы. Но ничто не мешало мне добывать информацию и заниматься сексом одновременно. Может быть, это мой долг перед всеми женщинами Земли – получить как можно больше «секса втроем», раз уж процесс получения так хорош.

– Это твой выбор, Аманда, – Рав кивнул на ошейник, – но клянусь, если ты его не наденешь, мы даже из медпункта не сможем выйти, не получив вызова.

– Но я подходила только вам. Зачем я другим воинам?

Григг расправил плечи, как будто готовился к бою.

– Потому что ты прекрасна, Аманда. И ты свободная невеста. Женщины здесь редкость. Воины будут готовы рискнуть и утащить тебя к себе в постель, чтобы убедить тебя.

Мне хотелось вернуть себе немного контроля, воспротивиться, надавить на них так, как они сами только что давили на меня на этом чертовом столе, и я задала еще один вопрос:

– Что, если я не хочу надевать это?

Светлые медово-золотые глаза Рава, обычно спокойного и ласкового, потемнели, становясь темно-янтарными.

– Тогда Григг и я будем сражаться с каждым воином, который встретится нам по пути отсюда в наш личный отсек, если понадобится.

Я фыркнула от смеха, но лицо Рава было совершенно серьезным. Я повернулась в объятиях Григга и увидела у него такое же мрачное выражение. Они не шутили.

– Значит, смертельный поединок? – спросила я.

– Я не знаю, как это происходит на Земле, но брачный процесс – вещь серьезная. Жизненно важная. Заложенная в нас природой. У нас есть преимущество, потому что тебя нам подобрали. Мы знаем, что ты идеальна для нас, – пояснил Рав.

– Мы убьем каждого воина, который попытается отнять тебя у нас, – добавил Григг. – Ты наша.

Боже, во что же я ввязалась? Чтобы выйти из комнаты, мне придется надеть ошейник. А если я этого не сделаю, может начаться бойня. Раньше мужчины никогда не дрались за меня, да и, по словам Рава и Григга, это было совсем не похоже на драку в баре. Они ясно сказали «биться насмерть», а я не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал. Значит, я должна надеть ошейник, чтобы никто не погиб, и приступить к работе. Ну и потрахаться в процессе.

В то же время я чувствовала, что это важно для Рава и Григга. Дело не просто в дурацком украшении. Это было символом их… обладания мной. Для них это было действительно важно, а я собиралась просто надеть ошейник, чтобы от меня отвязались. Я опять почувствовала себя виноватой.

С неожиданной дрожью в руках я поднесла ошейник к шее и обернула его вокруг, как делали они. Концы сами собой соединились, и, казалось, теперь лента становилась теплее, влажнее, как будто она таяла и сливалась с кожей…

Несколько секунд спустя я ахнула – мой разум и тело начали переполнять новые чувства, которые принадлежали не мне. Похоть. Голод. Первобытное желание охотиться, защищать, спариваться.

Эмоции и желания заполнили мой разум, и их было слишком много.

– Что происходит? – меня затошнило. Комната кружилась. Я словно тонула. Я закрыла рот рукой.

– Дыши, Аманда. Я здесь, – голос Григга стал якорем, и я отчаянно цеплялась за него в попытке остановить круговорот новых чувств и ощущений.

– Закрой свои эмоции, Григг. Ты потопишь нас обоих, – заговорил Рав.

– Я не могу. Не могу, пока не возьму ее.

Рав выругался, когда Григг встал и понес меня из маленькой смотровой комнаты в суету переполненного медицинского отделения. Не меньше десяти пациентов и медиков с любопытством проводили нас взглядами. Я увидела двух других, одетых в такую же зеленую форму, как у Рава: мужчину той же расы, большого и золотистого, и женщину пониже с парой золотых браслетов на запястьях и длинными вишнево-рыжими волосами, плотно стянутыми в косу до бедер. Пациенты были в основном огромными воинами, их черные боевые доспехи лежали вокруг, разобранные на куски, и их мощные обнаженные грудные клетки вздымались от боли.

Я была всего лишь слабой женщиной, все еще возбужденной после невероятного оргазма. И не смотреть было выше моих сил. Я была помолвленной, но не мертвой.

– Закрой глаза, Аманда. Немедленно, или мне придется напомнить тебя, кому именно принадлежит твоя мокрая киска, – прозвучал приказ Григга. Я ухмыльнулась, когда сообразила, что он ощутил через ошейник мои чувства при взгляде на одного из этих привлекательных великанов. Я послушалась – не хотелось попадать в неприятности из-за того, что я пялилась на самого крупного мужчину, которого я когда-либо видела в своей жизни.

– Какой он расы?

Григг рыкнул и продолжил идти, но мне ответил Рав. Кажется, это было у них обычным делом.

– Он военачальник Атлана. Это одна из немногих рас, воины которой превосходят обитателей Приллона в размерах.

Григг крепче сжал меня в объятиях и, наконец, смог выдать что-то кроме рычания:

– Атланы – свирепые воины. Они отвечают за все пехотные подразделения Коалиции. Они сражаются с Ульем на земле, в ближнем бою. Это военачальник Максус. Он бился на нашей стороне в течение семи лет и скоро покинет нас, его лихорадка скоро начнется.

– Лихорадка?

– Брачная лихорадка. Если воины Атлана не находят себе партнершу, которая способна их контролировать, они превращаются в зверей, гигантских берсеркеров, на треть больше того, что ты видела.

– Их партнерши контролируют их?

– Да, можно сказать и так. Их партнерши – единственные, кто могут утихомирить их ярость. Без пары они теряют контроль над собой, и ничего не остается, кроме как их прикончить.

Что за черт? Прикончить? Как бешеных собак?

– В смысле, убить? Ты что, шутишь? Это жестоко.

– Нет, это необходимо. Ты больше не на Земле. Ты даже не в той же галактике. Здесь мы боремся за выживание,