— Александр Павлович, я прекрасно понимаю вашу дочь. Здесь действительно есть чем любоваться, — произнесла княгиня с немецким акцентом. — Ольга Александровна, вы любите искусство?

— Да, Ваше Высочество, — склонила я голову. — Дворец прекрасный образец архитектурного замысла и вызывает только восхищение.

— Отрадно слышать, — она улыбнулась, а я пребывала ещё в некотором недоумении.

Елена Павловна выглядела моей ровесницей. Наверное, едва ей исполнилось восемнадцать лет, как её тут же выдали замуж за русского принца. Даже дочь уже успела родить.

— Ольга Александровна, ваш батюшка хвалил вас в музицировании и пении, — продолжила княгиня беседу. — Сыграйте нам что-нибудь, пожалуйста, для аппетита. Да и Екатерина уже измучила инструмент, — тихо проговорила княгиня, покосившись на девушку, которая только что отошла от рояля, закончив играть заунывную мелодию.

— С превеликим удовольствием, — я гордо подняла подбородок и проследовала к инструменту, который находился напротив.

Рояль звучал превосходно, пальцы с лёгкостью порхали по клавишам, выводя шуструю третью часть сонаты номер одиннадцать Моцарта, которая известна больше как «Турецкий марш». Я с удовольствием отдалась музицированию, не обращая внимания на гостей, чтобы привести своё душевное состояние хоть к какому-то равновесию. Когда последний аккорд утих, я подняла голову и удивлённо распахнула глаза. Вокруг рояля собралось немало народу, в том числе и сам великий князь.

— Браво, Ольга Александровна, — улыбнулся хозяин дворца. — Прекрасное владение инструментом.

— Благодарю, — я смущённо опустила глаза. Кажется, я привлекла к себе слишком много внимания. — Сыграть что-нибудь ещё?

— Обязательно, но чуть позже. Я жутко голоден, а посему приглашаю всех к столу, — последние слова князь проговорил громче. По движению его правой руки я поняла, что Михаил сейчас вот-вот протянет её мне, но его опередил генерал Алединский, который, оказывается, стоял прямо за моей спиной.

— Оля, великолепная игра, — он сухо похвалил меня, и его ладонь оказалась перед самым лицом. — Спасибо за приглашение, Михаил Павлович.

Я встала, вложив пальцы в отчую руку. И увидела Каховского, который стоял у белой колонны. Он слегка кивнул, давая мне знак, что всё идёт хорошо. Вот только до конца вечера было ещё далеко.

Глава 14. Музыкальный вечер

Меня усадили за стол поближе к великой княгине. Елена Павловна главенствовала на одном конце стола, её муж на другом. Рылеев и Каховский оказались где-то посередине, на менее почётных местах. Значит ли это, что княгиня ко мне благоволит или она просто решила рассмотреть мою кандидатуру поближе?

Ужин шёл в непринуждённой обстановке. Велись негромкие беседы обо всём и ни о чём. Я больше молчала, помня о том, что незамужним девицам положено проявлять скромность. Да и болтать не было настроения, я следила за своими движениями и осанкой, чтобы не ударить в грязь лицом.

Напротив меня сидела юная брюнетка, фрейлина княгини, которая не сводила с меня глаз. На вид мы с ней были ровесницами, но её взгляд не сулил мне ничего хорошего. Это она мучила рояль своими потугами в музицировании, когда княгиня попросила меня сыграть что-нибудь повеселее. И кажется, девица знакома с Ольгой, но почему-то делает вид, что не знает её.

— Елена Павловна, слышали недавний скандал? — мужчина в круглых очках обратился к княгине. — В театральном училище генерал-губернатор запретил играть новую пьесу Грибоедова.

— Так ужасна постановка или сама пьеса? — заинтересовалась княгиня новостью.

— Конечно, пьеса! — горячо воскликнул гость. — Она просто возмутительная! Само название только вызывает недоумение — «Горе от ума».

— Интересное название, — улыбнулась княгиня.

— Смелое и остроумное произведение, — решила я вступиться за классика.

— Вот как. Ольга Александровна, вы читали пьесу? — удивлённо посмотрела на меня хозяйка вечера.

— Читала, — рискнула я сказать часть правды. Раз пьесу поставили, значит, текст где-то уже печатали, в каком-нибудь журнале например. — Сатира автора выше всяких похвал. Грибоедов талантливый драматург.

— Но Милорадович запретил постановку, — вдруг в разговор вступила фрейлина, которая метала взглядом молнии в мою сторону.

— Возможно, ещё не пришло время для этой пьесы, — спокойно рассуждала я, — но уверена, что позже она будет оценена по достоинству и войдёт в золотой фонд литературы девятнадцатого века.

— Смелые заявления, — улыбнулась Елена Павловна. — Пожалуй, почитаю эту работу и, может быть, приглашу писателя на один из поэтических вечеров. Благодарю за ваше честное мнение, Ольга Александровна.

В душе я радовалась, что удалось чем-то заинтересовать княгиню и произвести на неё впечатление. И опять уловила на себе злобный взгляд фрейлины. Чем же Алединская ей не угодила?

Дальше ужин пошёл в прежнем русле, а я наслаждалась гастрономическими изысками, пробуя каждое подаваемое блюдо.

Ужин закончился, всех дам хозяйка пригласила в белый зал на чаепитие, а часть мужчин ушла в курительную комнату. Великий князь и генерал Алединский были в числе выбывших.

Елена Павловна расположилась на прежнем месте возле столика. Фрейлины и некоторые гости окружили княгиню и принялись развлекать её сплетнями и слухами, которые ходили в обществе.

Я сидела в сторонке за соседним столом, попивая горячий чай из фарфоровой чашки, и не могла заставить себя поддерживать нелепые разговоры. Да и сама княгиня слушала гостей вполуха. На рояле пока никто не играл, все пили чай и увлечённо беседовали. И я подумала — почему бы не удивить гостей и княгиню?

На меня никто не обращал внимания, и я незаметно подошла к инструменту, села на стул. Первые звуки поплыли по залу, и я запела:

— А напоследок я скажу...

А напоследок я скажу...

Прощай, любить не обязуйся!

С ума схожу иль восхожу

К высокой степени безумства…(*)

Этот романс очень любила моя бабушка. Два года назад я специально выучила эту песню для её юбилея, а потом приходилось иногда петь на корпоративах, которые проходили в стиле девятнадцатого века.

Пальцы безошибочно находили нужные клавиши на инструменте, я старательно брала голосом ноты, хотя без разогрева было непросто. И в какой-то миг я перестала себя контролировать, отдаваясь чувствам. Романс мне нравился, и я с удовольствием пела, замечая краем глаза, как гости притихли, слушая меня. На середине песни Елена Павловна подошла к роялю, смотря на меня с интересом.

Когда песня закончилась и музыка стихла, княгиня захлопала в ладоши.

— Брава! Брава! У вас чудесный голос, Ольга Александровна, — улыбалась хозяйка вечера. — Я