– Да что со мной станет…

Ника сбросила сумку, повесила плащ на гвоздь и пошла к умывальнику.

– Есть будешь?

– Нет, Нарва, спасибо. Я так устала, что не чувствую голода.

– Как обход? Проверила землю? – спросила старуха.

– Да, – Доминика вытерла лицо мягкой тряпицей и, чтобы приглушить любопытство травницы, рассказала лишь то, что посчитала важным: – В этом году будет хороший урожай трилистника. За рекой пробиваются новые ростки черной лозы, ее настой помогает при отравлениях, поэтому надо будет ей помочь, подвязать хорошенько. А вот старая ольха на границе с лесом погибает – жуки выгрызли сердцевину. Если не сожжем, то переползут на соседние деревья.

– И все это ты узнала сейчас? Когда еще ни листочка, ни травинки не проклюнулось? – старуха недоверчиво, но в то же время восхищенно покачала головой.

– Да. Я полезная. А ты от меня избавиться хочешь, – проворчала Ника.

С приходом весны Нарва все чаще говорила, что надо поставить хозяина в известность. К счастью, Брейр еще не вернулся, но это могло случиться в любой момент.

– Глупости говоришь.

– Думаешь, мне разрешат здесь остаться, если узнают правду? Как бы ни так. Заберут в замок, и некому будет тебе подсказывать. А я так хотела научить тебя новым зельям, – как бы невзначай обронила Ника, – жалко…

Травница пригорюнилась. Как бы она ни любила хозяина, но страсть к травничеству была сильнее. Очень уж ей хотелось узнать у Ники что-то новое.

– Ладно, – проворчала она, сдаваясь, – думаю, месяц-другой ничего не изменит. Можем повременить. Тем более Брейр занят будет, незачем его отвлекать…

– Вот и я так думаю, – кивнула Доминика.

Пары месяцев должно хватить, что проклятый цветок набрал силы.

Глава 8

Спустя два дня после приключений в сизом лесу на пороге появилась корзина, полная припасов. Свежий, еще теплый хлеб, козий сыр, завернутый в марлю, печеный картофель и сахарные бублики.

– Это что? – спросила Нарва, настороженно заглядывая под накрахмаленную тряпицу.

– Еда.

– Я вижу, что еда, – фыркнула старуха, – что она тут делает?

– Может, кто-то потерял?

– На нашем крыльце с утра пораньше?

– Да. Глупо, – согласилась Доминика, – а может, это благодарность из деревни? Может, кому-то помогли твои зелья, и этот человек решил вот так сказать спасибо?

Нарва задумалась. С наступлением весны, как сугробы сошли и тропы стали проходимыми, к ней снова потянулись желающие. У кого-то кончился запас средств от головной боли, кто-то после зимы чувствовал себя вялым и несчастным, кто-то заранее обрабатывал землю от паразитов.

– Может быть… – с сомнением проворчала травница.

Ника тем временем подхватила корзину и поволокла ее в дом. Не пропадать же добру. К тому же за долгие зимние месяцы она соскучилась и по вкусной выпечке и сыру. У них с Нарвой хлеб был из серой муки, вместо молока – овсяная вода, а картошка закончилась еще пару недель назад.

В тот день у них был сытный обед и вкусный ужин. Даже настроение улучшилось, и они долго сидели у едва тлеющего в очаге огня и разговаривали. Обычно молчаливая Нарва сыто жмурилась и рассказывала, как в молодости кружила головы мужчинам. Как замужем была, да муж погиб, защищая границы от валленов. Оправиться от потери она не смогла и второй раз замуж не пошла, хоть и звали. Впрочем, Нарва рассказывала об этом без горечи и сожалений. У нее была интересная жизнь и сейчас она жила так, как хотела – в тишине леса, наедине с природой.

Нике рассказывать было особо нечего. Опыта у нее мало, побывать она нигде не успела, кроме гимназии да недружелюбного Андракиса.

– Вас из гимназии не выпускали, что ли? – не скрывала недоумения травница. – Сидели в четырех стенах?

– Там не было четырех стен, – возразила Ника, – большой замок. С библиотекой, зеленым двором и светлыми аудиториями…

– И все?

– Разве этого мало?

– Разве много? Ты с пятнадцати лет сидела в этом замке и никуда не выходила. Друзья все остались за стенами, родные тоже…

– Они навещали меня!

– Раз в год? А все остальное время вам нельзя ни выходить, ни общаться с кем-то посторонним? Прости, но это больше на тюрьму похоже. Будто вас всех просто заперли в одном месте и следили, чтобы вы никуда раньше времени не делись. Ты уверена, что именно так готовят невест на отбор?

– Какой отбор, такая и подготовка, – обиженно просопела Ника, – нас, знаешь ли, тут тоже не приняли с распростертыми объятиями.

– А должны были?

– Все! – Доминика поднялась. – Я больше не хочу говорить на эту тему. Мне она неприятна.

– Как скажешь, милая.

– Спокойной ночи.

Доминика легла на свою кровать, отвернулась к стенке и натянула до самых ушей тонкое одеяло. Она сама не понимала, почему слова Нарвы так сильно ее зацепили. Хорошая жизнь была в гимназии. Балы были, красивые наряды, учителя замечательные. А что до друзей, оставшихся за стенами – они постепенно забылись, как и шумные ярмарки на городских площадях, поездки к соседям и семейные завтраки за одним большим столом.

От всего этого выпускницы гимназии Ар-Хол отказывались с легким сердцем, потому что были уверены – впереди их ждала жизнь в Андракисе, полная любви и счастливых моментов.

Как оказалось, зря верили.

Странно все это. И неприятно.

***

Еще через два дня на крыльце снова появилась корзина с едой. В этот раз там оказались изумительно пахнувшие пироги и большой бутыль со смородиновым соком.

– Не нравится мне это, – ворчала Нарва, наблюдая, как Ника раскладывает угощение по тарелкам, – двадцать лет в травницах хожу, и еще ни разу так подношениями не баловали. Обычно принесут и тут же еще зелий требуют или порошка какого. А тут… чудно.

– Не ворчи, лучше идем чай пить. С пирогами.

– Не к добру все это. Ох, не к добру.

Нарва покачала головой, но за стол села. Уж больно от этих пирогов шел вкусный аромат.

Они еще несколько раз находили то корзины с едой, то бутыли со свежим молоком. А однажды обнаружили свежую стопку дров в поленнице.

– Из-за тебя все это, – сокрушалась старая травница, – как пить дать из-за тебя.

– Не говори глупости, – Ника только отмахивалась, – кому я нужна? Все знают, что в сторожке на лесной опушке живет зеленое чудище, которое только и умеет что детей своим мычанием пугать.

– Ты уже не страшная. И не зеленая.

– Но никто об этом не знает.

Ника тщательно следила за тем, чтобы капюшон всегда был на ее голове, и десятой дорогой обходила места, где могла встретить