Летел, не глядя, где-то беспечно и очнулся только тогда, когда впереди забрезжил рассвет, окрасивший золотым маревом верхушки острых заснеженных гор.

Через мгновение я ощутил, что прошел сквозь магический барьер, установленный ровно шестьдесят лет назад моими же собственными руками, и зарычал сильнее, понимая, что занесло меня в Темничные земли — запретное место королевства Малайя.

Какая беспечность! Злость на себя усилилась, но разворачиваться было поздно: навстречу мне с земли мгновенно взлетел большой, с меня размером дракон, сияющий во свете восходящего солнца дымчато-голубой красивой чешуей.

Эйр!!!

Он зарычал во всю мощь своих легких, и я почувствовал его радость. Хищническую радость.

Он напал первым: рванул на меня огромной глыбой, открывая огромную острозубую пасть. Я увернулся и ударил его кончиком хвоста. Но дракон тоже мастерски ушел от удара и стремительно атаковал меня в бок, пытаясь достать не только зубами, но и когтями лап.

Я избежал ранения с трудом и понял, что Эйр за годы заключения в Темничных землях времени зря не терял. Его мощь и бойцовские навыки в разы усилились, а я, к сожалению, не стал сильнее в ворохе королевских забот и брачных страстей.

Рыкнув и затребовав разговора, я спикировал вниз и, приземлившись на широкую каменистую поляну, принял облик человека.

Голубой дракон тоже явил человеческий облик и, в отличие от меня — полуголого и немного растрепанного, оказался аккуратно и красиво одет в длинную серебристую тунику, такие же штаны и высокие черные сапоги, одетые поверх на военный манер.

Его большие синие глаза смотрели насмешливо, а рот изогнулся в презрительной усмешке. Волосы, такие же волнистые, как у меня, были аккуратно зачесаны назад, но в целом это была абсолютная копия меня.

— Брат! — с фальшивым радушием воскликнул Эйр. — Я рад видеть тебя! Не прошло и тридцати лет!!! Что же ты так редко заглядываешь в гости к своему самому близкому родственнику???

Я не стал отвечать ему такой же фальшью, поэтому сложил руки на груди и просто произнес:

— А ты совсем не изменился, Эйр! Такой же нахальный и абсолютно не раскаявшийся. Скажи, что заставляет тебя быть таким упрямым?

Эйр сразу же растерял половину своего радушия и злобно сверкнул глазами.

— Я все еще жду своего триумфа, брат! И я дождусь, уж поверь мне! Ты даже удивишься, как скоро это произойдет!!!

Я напрягся, а магия внутри меня просигнализировала: что-то не так. Я аккуратно, стараясь не выдать себя, сосредоточился и схватился внутренне за интуитивное чувство, тут же поведшее меня к все более проясняющемуся знанию: у Эйра есть какой-то козырь! Он что-то задумал, и этот план уже имеет какой-то успех!

Он был моим братом-близнецом. В человеческом обличье мы почти не отличались, разве что иногда его светлые волосы отливали мягким голубым оттенком, но в облике дракона у нас четко прослеживалось отличие: я был золотым, как ветвь рода нашего отца — золотого дракона Эгруса Освальда Пятого. Это был королевский род, уходящий корнями в самое начало создания всего мира. А Эйр унаследовал гены голубых драконов по роду матери. Мама — Аэллита — голубая драконница и первая красавица королевства, умерла в родах, поэтому мы ее совсем не знали, что не помешало клану голубых драконов активно вмешиваться в нашу жизнь.

Отец потакал родственникам, позволяя на целые месяцы забирать Эйра из дворца на попечение родни, и это все привело к ужасным последствиям: когда отец неожиданно погиб при нападении горгусов семьдесят лет назад, а я, как старший сын, взошел на престол, клан голубых драконов подготовил восстание и напал на королевский дворец, желая сместить меня и поставить главою моего брата Эйра. Оказалось, что всю жизнь неугомонные чванливые родственники матери готовили наивного и глупенького Эйра к мысли, что он единственный из нас является избранным и что именно ему стоит возглавить королевство Малайя, в то время как он не был приспособлен ни к политике, ни к военному делу, ни к трезвости ума. Он всегда любил праздники и веселье и никогда в жизни не проводил в библиотеке больше одного часа подряд. Понятно, что такой мягкотелый король был очень удобен клану голубокрылых, как очень покорная марионетка в умелых властолюбивых руках. Им не терпелось сменить правящий род, и я был уверен, что вскоре после коронации они бы быстренько сместили и его, чтобы никто больше с «золотой» кровью в жилах не мог руководить на этой земле.

Мне чудом удалось подавить восстание тогда, и на это были принесены огромные жертвы. Погибло несколько тысяч солдат, столица утонула в крови. Я долго не мог унять жгучее чувство вины за произошедшее, ведь ценою этих смертей я отстаивал собственную власть. Но давать им такого короля, как Эйр, было еще более безумно и жестоко, чем отправить солдат на смерть. Если к власти придут голубые драконы, Малайя захлебнется в крови уже вся, и допускать подобного я был не намерен.

Придворные потребовали от меня казни моего брата, но я… не смог. После смерти родителей он был моей единственной семьей, да и я все-таки любил его, видя в нем запутавшегося глупого мальчишку.

Поэтому я обманул всех: подстроил его смерть, а самого сослал в эти приграничные земли, полностью находящиеся под магическим куполом вот уже целых шестьдесят пять лет.

У Эйра здесь свое имение и штат слуг. Он не терпит нужды ни в пище, ни в одежде. Я полностью обеспечиваю его земли всем необходимым, но даже по прошествии стольких лет он до сих пор мечтает свергнуть меня!

Но самое страшное для меня произошло сегодня: я ощутил то, что глупый Эйр не смог скрыть: его затаенное ликование. Его тонкий и неуловимый намек на то, что запущена какая-то мельница смерти, которая принесет ему то, что он желает больше всего: мое уничтожение.

Вот только что же это такое???

И вдруг меня пронзило острое предчувствие: что-то не так с нашим отрядом! Ловушка Эйра находится внутри него!

Милания! Она может быть в опасности!

Этой мысли хватило, чтобы я тут же взмыл в небо, даже не взглянув на озадаченного брата. Я летел так быстро, как только мог. Портальный амулет был почти разряжен, поэтому я не мог перенестись к ней сквозь пространство, а заряжать его нужно драконьей магией не менее получаса.

Легко преодолев барьер, я выскочил в небо свободных земель и, догоняя утро, устремился в обратном