Я фыркнула от его насмешливого комментария, не удержавшись от улыбки, закрыла книгу и поставила её обратно на полку.

— Всё равно я не могу прочитать и половины текста, — призналась я. — Почему она так написана? На разных языках вперемешку?

— Мы говорим на всех языках Земли, что когда-либо существовали, живых и мёртвых, и на многих своих собственных, — пояснил он, перелистывая страницу. — Некоторые языки лучше подходят для определённых целей, чем другие. Они точнее передают смысл. Поверь, из немецкого получается отвратительная поэзия, но он великолепен для технических описаний.

Его колкость заставила меня улыбнуться вопреки себе, несмотря на всё недавнее напряжение.

— А я думала, ваш язык — это все эти… закорючки? — спросила я, показывая рукой на символы на его ладони.

Я не знала, как сказать это, не звуча оскорбительно.

— Эти «закорючки», — повторил он моё выражение с оттенком юмора в голосе, — являются письменностью Древних. Никто, даже я, не может их прочесть полностью и понять истинный смысл. Эти знания были утрачены много веков назад, потеряны в глубине времён. И всё же они остаются источником нашей силы, фундаментом нашей магии. Лишь методом тыка, словно детскими кубиками, которые нужно подобрать по форме, мы находим комбинации, что воплощают нашу волю в жизнь, превращают желаемое в действительное.

Значки были источником их магии — вот оно что. Хм. Это объясняло знаки душ и отметину на его руке, тот странный символ.

— Так что, чем больше закорючек у человека, — медленно проговорила я, обдумывая, — тем большей магией он может пользоваться? И та, что на вашем лице, уникальна для каждого, но вы можете иметь и другие знаки?

— Именно так, — подтвердил Самир, и я услышала в его голосе одобрение. — Ты быстро схватываешь. Каждый знак на лице уникален и даётся при рождении или обращении. Он определяет, кто ты есть, твою сущность. Остальные же можно… приобрести различными способами. Некоторые через ритуалы, некоторые через жертвы, некоторые — через простую удачу или случайность.

Я кивнула, усваивая информацию, и вернулась к расстановке книг, обдумывая услышанное. С каждой минутой работы я понемногу расслаблялась, привыкая к его присутствию. Библиотека была тихой и спокойной, лишь изредка нарушаемой шорохом переворачиваемых страниц или моими шагами по паркету. Странным образом, это было даже… уютно, несмотря на всё произошедшее.

Может быть, я действительно смогу здесь работать. Может быть, это не будет так ужасно, как я думала. Во всяком случае, пока Самир занят своими исследованиями и не обращает на меня внимания, всё было вполне терпимо.

Я взяла следующую книгу и принялась искать её место на полке, погружаясь в монотонный, но успокаивающий ритм работы.

Он рассмеялся, качая головой, явно позабавившись моим легкомысленным обращением с тем, что, вероятно, было для них священной темой. Вторым вариантом развития событий могла стать его ярость на моё непочтительное отношение, так что я была безмерно рада, что он развеселился, а не разгневался.

— Да, моя дорогая, — отозвался он с мягкой усмешкой. — Именно так. Самые слабые из нас имеют лишь знак души и больше ничего. Сильные же обладают множеством других отметин, свидетельствующих об их могуществе.

— У Каела их… много, — вспомнила я красные узоры, сплошным ковром покрывавшие тело мужчины, словно кровавая вязь, выжженная на коже.

— Он — Владыка, — произнёс Самир после небольшой паузы. — Идиот, но Владыка. — Он сделал ещё одну паузу, более долгую, а затем спросил с тёмной, почти угрожающей ноткой, пробравшей меня до костей: — Откуда тебе это известно?

Я не думала, что Самир разозлился на меня, но не была до конца уверена в этом. Его голос звучал слишком ровно, слишком холодно.

— Меня заставили присутствовать на его кровавом турнире, — объяснила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. — А потом меня притащили на его, ну, послесоревновательную вечеринку. Он предложил мне переспать с ним.

— И? — В этом одном коротком слове звучало столько ненависти, столько едва сдерживаемой ярости, что я невольно повернулась к нему всем телом. Самир не поднял головы от бумаг, но перестал писать. Его рука замерла над пергаментом, словно застыв в воздухе.

— Я сказала «нет», Самир, — ответила я твёрдо, чувствуя укол оскорбления от того, что он мог подумать, будто я согласилась на подобное предложение.

Плечи Самира слегка расслабились, напряжение понемногу отступило.

— Тогда откуда тебе известно, сколькими отметинами обладает сей мужчина? — спросил он чуть мягче, но всё ещё настороженно.

Я не смогла сдержать смех.

— Его предложение было… э-э… в полный рост. Он не счёл нужным прикрываться.

Самир тяжело вздохнул и наклонился вперёд, прижав ладонь ко лбу своей маски, словно пытаясь унять головную боль. Даже если он и не знал точного значения моей фразы, я была уверена, что он прекрасно догадался о смысле. Когда он заговорил вновь, в его голосе явственно звучало раздражение, граничащее с изумлением.

— Он втащил тебя, перепуганную смертную девчонку, на одну из своих развратных вечеринок и выставил себя напоказ, словно отборный кусок мяса на рынке?

— Ага, — кивнула я. — А когда я отказала, он великодушно указал, что убьёт меня утром, так что мне стоит насладиться последней ночью в жизни. Он был искренне шокирован, что я всё равно сказала «нет».

Самир простонал, и в этом звуке слышалось столько досады.

— Неудивительно, что ты сбежала. Как я и говорил… он Владыка, и идиот. Причём второе определение подходит ему куда лучше первого.

Я рассмеялась, улыбаясь вопреки себе, радуясь его странному сочувствию к поступку Каела. Разговор естественным образом угас, словно исчерпав себя, и я вернулась к своему заданию, снова погрузившись в мир книжных корешков и незнакомых письмён. Спустя ещё минут двадцать монотонной работы я сделала паузу, собираясь с духом. Наконец-то я набралась смелости задать потенциально щекотливый вопрос, который терзал меня с самого начала нашего разговора.

— Можно тебя отвлечь? — осторожно спросила я.

— Да, конечно, — отозвался Самир, не поднимая головы от работы.

— С моими друзьями всё в порядке?

— Их зовут Гриша, Суён и Максим, верно? — уточнил он, наконец оторвавшись от бумаг.

— Да.

— Максим Пал в Дом Лун к Элисаре и её компании. С ним всё хорошо. Привыкает к новой жизни, но жив-здоров. Суён, кажется, уже вполне адаптировалась к своей новой жизни среди воинов у Каела