Она нахмурилась, глядя поверх моей головы.

— Мне сложно поверить во все, что случилось. Хотя доказательства неоспоримы, но… Кайл и предательство?

Мейстери Луэ сокрушенно качнула головой, а я впервые за долгие месяцы будто глотнула свежего воздуха. В этом мире существовал еще один человек, кроме меня, который сожалел о смерти отца!

— Я посвятила свою жизнь изучению тварей Изнанки, но могу открыто признаться: несмотря на все усилия, эти таинственные создания не исследованы и на четверть. Я передала в комиссию по расследованию доклад, что неизвестная нам тварь могла ментально воздействовать на полковника Дейрона… Но доказательств нет, мой доклад не приняли к сведению. Я пыталась, Алейдис.

Преподавательница снова посмотрела на меня, в глубине ее пасмурных серых глаз плескалось чувство вины. Я не нашла в себе сил, чтобы сказать правду.

Тем утром, когда отец оседлал Уголька и отправил меня из гарнизона, он находился в ясном уме и твердой памяти. Помню, как я, сонная, взъерошенная, тревожно оглядывалась, пытаясь заметить признаки Прорыва: горящий алым заревом горизонт, неумолкаемый гул, запах металла в воздухе, электрическое напряжение, пощипывающее кожу. Однако ничего этого не было! Гарнизон спокойно спал, но отец отсылал меня, приказав не останавливаться, пока я не доберусь до Сула. А там лишь поменять лошадь и двигаться дальше, на юг, в сторону столицы.

Отец протянул мне кожаный цилиндрический футляр и приказал беречь как зеницу ока.

— Когда окажешься в столице, незамедлительно передай эту вещь генералу Пауэллу.

Я кивнула, спрятала футляр под курткой, на груди. Я ничего не понимала и не решалась спросить.

— Пап?

Он пожал мое предплечье, утешая улыбкой.

— Все будет хорошо.

Я успокоила себя: кому, как не оградителю, разбираться в защитных полях и прорывах. Отец мог чувствовать вторжение прежде, чем оно началось.

— Береги себя, — сказала я. — И береги принца Ивейла.

Накануне к нам в гарнизон прибыл сам наследник престола — старший сын императора Аврелиана. С первым советником и отрядом гвардейцев. Когда наступала весна, принц Ивейл и двое других сыновей императора объезжали границы Империи, навещали гарнизоны, укрепляя боевой дух защитников. Я так гордилась, что на этот раз наследник посетил север и наш забытый Всеблагим гарнизон.

— Обязательно, — процедил полковник Дейрон и зло усмехнулся.

Он даже не старался скрыть ярость и горечь, а его слово вовсе не было обещанием уберечь принца, скорее наоборот.

И поэтому сейчас, когда мейстери Луэ ободряла меня, придумывая несуществующих тварей, я стояла потупившись. Одна-единственная злая усмешка отца убедила меня сильнее всех других доказательств его вины: он предатель. Он устроил Прорыв. Однако я все равно продолжала его любить.

— Спасибо, — вот и все, что я сумела выдавить.

Прохладные пальцы коснулись моей горящей скулы, на которой расплывался синяк.

— Тебя побили из-за отца? — прямо спросила преподавательница.

— Что? Нет! — Хотя в том числе и из-за отца, однако я не собиралась в этом признаваться: сама разберусь. — Кадет пытался оспорить мое назначение звеньевым, но я ему объяснила, что я стану лучшим командиром, чем он.

Я хмыкнула, и мейстери Луэ тоже улыбнулась.

— Узнаю семейство Дейрон. Жаль, что у меня нет целительского дара, чтобы избавить тебя от синяка, но всех девушек сегодня пригласят к целителям, так что недолго тебе ходить с боевыми отметинами. Конечно, если ты сама этого не хочешь.

Я не хотела — с радостью избавлюсь и от уродливого синяка, и от ноющей боли. Но зачем нас пригласят к целителям? И почему только девушек? В задумчивости я прошествовала за ближайшую парту.

Я раскладывала принадлежности, а сама снова думала об отце. Не слышала, как распахнулись двери, как застучали крышки столов: одаренные занимали места.

— Меня зовут мейстери Луэ, — начала занятие преподавательница. — Я расскажу вам все, что знаю о бестиях, которых еще называют твари Изнанки. Мой предмет очень важен. По итогам лекций вас ждут два промежуточных зачета и экзамен.

Глава 16

Мейстери Луэ сделала паузу, дожидаясь, пока все угомонятся и в аудитории повиснет тишина. Никто не решался переговариваться в присутствии этой суровой женщины, сидели тише воды ниже травы.

— Первую лекцию я хочу начать с разговора о гулях, — произнесла она и снова замолчала: по рядам пронесся тихий вздох. — Это слово пришло к нам из мифов и легенд, и три столетия назад гули были лишь страшной сказкой, рассказанной на ночь. Кто-то знает, как раньше толковалось слово «гуль»?

Она скользнула внимательным взором по лицам, и каждый, кого касался этот пристальный взгляд, предпочитал опустить глаза. Я подняла руку.

— Да, кадет Дейрон?

— В фольклоре гули — это существа, живущие вдоль дорог. Они охотятся на путников и выпивают их кровь. Считалось, что гули — бывшие люди, умершие не своей смертью. Они восстают из могил и пытаются найти убийц, но уже не разбирают, кто прав, кто виноват. Их просто тянет к живым, будто теплая кровь может ненадолго и их самих сделать живыми…

Все это я хорошо знала из рассказов папы. Страшные сказки прошлого казались детским лепетом по сравнению с ужасами настоящего.

— Кого мы называем гулями сейчас? — спросила мейстери Луэ.

Все молчали, потупившись. Хотя мы часто использовали это словечко для ругательств, говорить всерьез о гулях никому не хотелось. Эта тема пугала, что уж, и у меня мурашки побежали по коже.

— Смелее!

Темноволосый парень, сидевший на первом ряду, поднял руку.

— Мы называем гулями людей, которые пострадали и умерли от ран, нанесенных тварями Изнанки, — отчеканил он. — Только они… не совсем мертвы. Они встают через несколько дней и начинают охотиться на живых. Пьют их кровь, и их жизненную силу вместе с ней.

Парня передернуло, и он замолчал. В тишине раздался голос Медеи:

— На нашу деревню, Сосенки, напал гуль. Пришел от границы. Еле изловили. Он днем прятался, а ночью нападал, так за несколько дней десятерых извел, паскуда.

— Пожалуйста, не надо, — всхлипнула Веела. — Это так страшно. Это ведь бывшие люди. Такие же, как мы…

— Не