Или это была новая тактика – дать мне свободу, чтобы посмотреть, что я буду делать? Его молчание и дистанция нервировали не меньше, чем его пристальное внимание раньше. Возникало странное, сосущее чувство… пустоты. Я гнала его прочь, злясь на себя. Какая разница, что он делает? Мне нужно сосредоточиться на саде, на разгадке его тайны.

Но тревога нарастала и по другой причине. Однажды утром, обходя сад, я заметила у дальней ограды, там, где она граничила с диким лесом, свежие следы. Не моих стражников – отпечатки были другими, более грубыми, и их было несколько. Кто-то пытался перелезть через ограду? Или просто наблюдал?

Я рассказала об этом Халворду. Он нахмурился, осмотрел следы.

— Похоже на следы горцев, — проворчал он. — Дикий народец, живут в пещерах дальше по ущелью. Обычно к нам не суются, боятся магии Лорда. Но если прослышали про ваши яблоки… могут и рискнуть.

Он пообещал усилить наблюдение на этом участке. Но мне стало не по себе. Горцы? Или те, кто нападал раньше? Кто-то еще интересовался моим садом.

А через пару дней случилось еще кое-что странное. Бьорн, обходя периметр ночью, вернулся бледным и взволнованным.

— Леди Элара, — понизив голос, сказал он мне утром. — Я… я не уверен, но мне показалось… там, у старой стены, где рунический камень… я видел тени. Не человеческие. И слышал шепот… будто сама земля говорила.

Я похолодела. Шепот земли? Или что-то иное? Что-то, связанное с той древней магией, которую я пыталась разбудить?

В тот вечер, когда сумерки снова окутали сад, я сама пошла к камню. Тревога смешивалась с неудержимым любопытством. Я достала свой камешек, приложила его к центральной руне. Закрыла глаза, пытаясь снова поймать те видения, ту связь с прошлым.

Земля под ногами едва заметно завибрировала. Камешек в руке раскалился. Образы нахлынули – ярче, отчетливее, чем раньше. Зеленые одежды Хранителей, их спокойные лица, сияющие деревья… А потом – разлом. Черная трещина в реальности, из которой лезла тьма, искаженные тени, несущие холод и смерть. Война. Битва прямо здесь, в этом саду. Хранители пали, защищая Источник. Но перед смертью они… они что-то сделали с камнем. Запечатали? Спрятали?

Видение оборвалось резким толчком. Я открыла глаза. Камень передо мной светился ярким, пульсирующим зеленым светом, освещая руны. И одна из них, та самая спираль Источника, казалось, стала глубже, словно приглашая заглянуть внутрь… или что-то выпустить наружу.

Я отшатнулась, сердце колотилось как бешеное. Что я наделала? Я активировала камень? Или разбудила что-то, что должно было спать вечно? Пульсирующий свет руны манил и пугал одновременно.

Вдалеке послышался крик одного из гвардейцев. Потом еще один. Звук борьбы.

Я поняла – моя неосторожная игра с древней магией привлекла не только мое внимание. Тени у ворот обрели плоть. И они пришли за Источником. Или за мной.

Глава 13

Пульсирующий зеленый свет руны Источника на древнем камне гипнотизировал и ужасал одновременно. Я отшатнулась, чувствуя, как по спине бежит ледяной холодок. Что я наделала? Что разбудила? Ответ пришел незамедлительно, вместе с диким криком одного из гвардейцев Каэлена со стороны ворот. Потом еще один крик, звук короткой борьбы, лязг стали.

Тени у ворот обрели плоть.

Из ночного мрака, окутанные рваными клочьями тумана, выступили фигуры. Их было не меньше дюжины. Судя по грубой кожаной броне, звериным шкурам на плечах и тяжелым топорам в руках, это были те самые горцы, о которых говорил Халворд. Но их глаза… они горели нездоровым, красноватым огнем, а движения были резкими, дергаными, словно марионетки на ниточках. Они двигались целенаправленно – ко мне, к светящемуся камню.

— Леди, назад! В дом! — крикнул Халворд, выставляя меч и прикрывая меня вместе с Бьорном и остальными гвардейцами.

Но я не могла сдвинуться с места. Вина парализовала меня. Это я их привлекла. Я разбудила камень. Моя неосторожная игра с древней магией привела их сюда.

Гвардейцы Каэлена были опытными воинами, но горцев было больше, и они сражались с какой-то безумной, неестественной яростью, не обращая внимания на раны. Двое стражников уже упали, остальные едва сдерживали натиск. Один из горцев, огромный, как медведь, прорвался сквозь заслон и бросился прямо ко мне, его глаза горели красным огнем, изо рта капала пена.

Страх сменился ледяной решимостью. Я не буду просто стоять и смотреть! Я рванулась к ближайшей яблоне – той, что давала «Крепкий Корень». Сорвала твердый, невзрачный плод, сунула его в карман. Потом – к той, что родила «Ледяное Око». Схватила горсть иссиня-черных яблок.

Горец был уже в нескольких шагах. Я швырнула ему в лицо «Ледяное Око».

Яблоко лопнуло, обдав его лицо вспышкой ледяного пара. Он взревел от неожиданности и боли, заслезившиеся красные глаза на миг потеряли фокус. Этого мгновения мне хватило.

Я откусила кусок «Крепкого Корня». По телу разлилась грубая, земляная сила, мышцы налились сталью. Я увернулась от неуклюжего удара топора и со всей силы врезала горцу кулаком под дых – туда, где не защищала броня. Он согнулся пополам, захрипел, а я, не веря собственной смелости и результату, схватилась за лицо и отбежала в шоке в сторону. Он обмяк и упал на землю.

Адреналин бил в уши. Я видела бой как в замедленной съемке. Вот Бьорн отбивает удар топора, вот Халворд парирует выпад другого горца.

Я швыряла свои «Ледяные Око» в нападающих, дезориентируя их, давая гвардейцам шанс перехватить инициативу. Пару раз я даже рискнула применить свой камешек – направив его энергию в землю, я заставила корни ближайшего кустарника внезапно опутать ноги одного из горцев, и тот рухнул на землю.

Но их было слишком много. Они лезли отовсюду, их глаза горели безумным огнем. Они явно были под действием какой-то темной магии. Силы оставляли меня, эффект от «Крепкого Корня» проходил. Один из горцев отбросил Бьорна и занес топор надо мной…

В этот момент небо разорвал яростный драконий рев.

Огромная тень накрыла сад, и сверху, из ревущего пламени, обрушился Каэлен. Его драконья форма была воплощением первобытной мощи и ярости. Чешуя отливала сталью в свете луны и светящейся руны, глаза горели расплавленным золотом. Он врезался в толпу горцев, разбрасывая их, как кегли, испепеляя огнем, разрывая когтями.

Он приземлился рядом со мной, на