— Улыбнись, и все наладится, — посоветовало зеркало, и Гермиона засмеялась. Если бы этот совет и правда помог — было бы здорово.

Так и не решив, в каких декорациях Майкрофт предпочитает ужинать, Гермиона выбрала спокойное каждодневное платье, только благодаря черному цвету имевшее право на перевод в категорию вечерних. Капля волшебного макияжа и пара взмахов палочкой, чтобы уложить волосы — и вот она, Гермиона Грейнджер, во всей своей сомнительной красе.

Автомобиль остановился под ее окнами ровно в десять минут одиннадцатого — в пунктуальности Майкрофта сомневаться не приходилось. Набросив на плечи теплую мантию (которая в темноте легко могла бы сойти за пальто), Гермиона спустилась вниз. Водитель открыл перед ней заднюю дверь, Гермиона села на сидение и увидела, что не одна.

У другой дверцы сидела незнакомая женщина пятью или семью годами моложе Гермионы — у нее были темные волосы, спускавшиеся ниже плеч, достаточно широкое лицо с крупными, выразительными глазами, и волевой подбородок.

Она не обернулась на Гермиону, полностью поглощенная своим мобильным телефоном, только сказала:

— Добрый вечер, мисс Грейнджер.

Гермиона не сумела ответить то же самое. Разумеется, не ревностью объяснялось то раздражение, которое поднялось в её душе, и не из-за ревности на кончиках пальцев заискрилась сырая магия.

Она отвернулась к окну и закусила губу так сильно, что, наверное, вот-вот должна была выступить кровь.

Раздался телефонный звонок, женщина сняла трубку, и через динамик Гермиона сумела расслышать голос Майкрофта.

— Вышлите все расшифровки с мобильного Грейвза, — сказал он без приветствия и добавил еще что-то, чего Гермиона не сумела разобрать. Кажется, там была еще фамилия «Ватсон» и что-то о Корее.

Женщина ответила коротко:

— В течение получаса.

— Двадцать минут. После можете быть свободны, — и в трубке раздались гудки.

За окном мелькали дома, яркие вывески магазинов и темные пятна скверов. Гермиона пыталась удержать магию под контролем, хотя и не могла гарантировать, что расстроится, если телефон в руках у женщины взорвется.

В сущности, не было ничего удивительного в том, что у Майкрофта могли быть сотрудники-женщины (судя по диалогу, отношения между ними были сугубо деловыми), и Гермиону это не заботило и заботить было не должно. Но эта женщина её шокировала. Всё в ней — от туфель на каблуках до густых, тщательно уложенных волос — вызывало в Гермионе едва контролируемую злость.

А еще от нее пахло омерзительно-хорошими цитрусовыми духами, очень легкими, но запоминающимися. Можно было аппарировать прямо из машины, но это было бы слишком трусливо. Можно было бы позволить магии вырваться наружу — но ей было уже не девять, чтобы не уметь держать себя в руках. А еще можно было затолкать эту злость, на которую у нее не было никаких прав, поглубже, под щит, захоронить в одном из сундуков на дне океана, и забыть о ней.

Гермиона подозревала, что рано или поздно ей придется спуститься на дно, вытащить из этих сундуков спрятанные в них сокровища и изучить их. Там много чего. Страхи, обиды, воспоминания, сомнения — так много, что они могут уничтожить ее. Поэтому, наверное, она не спустится к ним никогда.

Океан мягко лизнул сознание прохладной волной, и Гермиона сумела успокоиться, хотя бы внешне.

Когда машина остановилась, женщина произнесла, по-прежнему глядя в экран:

— Второй этаж, вас проводят. Хорошего вечера, мисс Грейнджер.

Гермиона сказала ровно:

— Спасибо, — ей понравилось, как прозвучал ее голос. И добавила: — Извините, не знаю вашего имени.

— Антея.

— Она плохо кончила.

Женщина отвлеклась от телефона, посмотрела на Гермиону долгим внимательным взглядом и заметила:

— Да, её утопили в море, кажется. Но об этом не все знают, — и снова принялась что-то строчить.

— До свидания, Антея (1).

Если она сумеет таким же тоном поздороваться с Майкрофтом, то, пожалуй, заслужит какую-нибудь награду от самой себя.

Примечание:

1. Антея — героиня мифа о Беллерофонте. Была супругой царя Прета и влюбилась в его воспитанника Беллерофонта. Юноша отверг её, и тогда она оклеветала его перед мужем. Прет поверил Антее и решил убить воспитанника. Впрочем, для Беллерофонта всё кончилось хорошо, в отличие от Антеи, которую он сбросил со скал в море.

Есть еще два варианта происхождения прозвища Антеи. Первый — от «Анфеи», псевдонима, которым пользовались некоторые из греческих богинь, когда являлись смертным. И второй — по имени непобедимого великана Антея.

Глава двадцать третья

Майкрофт предпочел ресторан — как будто стоило сомневаться в этом. Гермиона вышла из машины, кончиками пальцев опершись на руку шофера, который предусмотрительно открыл перед ней дверцу, и прошла вперед.

«Визенгамот», о котором было тошно вспоминать, поражал вычурностью, а этот ресторан, названия которого даже не было над деревянными дверями, сделанными под старину, выглядел, напротив, скромно. Но, в конце концов, Гермиона бывала во многих заведениях за свою жизнь, потому оценивала ресторан не по количеству позолоты в отделке. Это было, очевидно, одно из тех мест, куда человек вроде Майкрофта Холмса мог зайти и чувствовать себя комфортно.

Молчаливый метрдотель подошел к ней, едва она переступила через порог, чуть поклонился и жестом предложил следовать наверх.

Майкрофт ждал ее в достаточно просторном помещении, полностью изолированном от посторонних — что-то вроде частного кабинета. Стол уже был сервирован.

Он стоял у окна и негромко говорил по телефону — Гермиона не могла точно разобрать слов, но ей показалось, что он общается с Антеей. Увидев Гермиону, он приветственно кивнул, но не прервал разговора.

Она расслышала:

— В таком случае, мне придется участвовать лично, — пауза, какой-то ответ собеседника, и очень недовольное: — Это не подлежит обсуждению. Да, благодарю.

«Или не с Антеей», — подумала Гермиона и, на всякий случай, убрала Антею подальше, под щит.

Наконец, разговор завершился, и Майкрофт убрал телефон в карман, после чего окинул Гермиону внимательным взглядом и сообщил:

— Вам идет, — имея в виду не то платье, не то макияж, не то