Я приподняла широкий рукав ночной сорочки и взглянула на свою руку. Бледная кожа была покрыта мурашками. Разве такое бывает во сне?

Как следует встряхнула головой в попытке скинуть морок, но безуспешно. Зеленоватая тьма и высокие, колючие стены лабиринта никуда не исчезли.

Что-то подсказывало мне: надо любыми путями выбираться из этого лабиринта, тут опасно.

Я медленно двинулась вперед и с облегчением уловила тихое поскрипывание гальки под ногами. Хоть какая-то жизнь.

Интуиция подсказывала мне, что сначала надо добраться до центра лабиринта, а оттуда уже рукой подать до замка. Там меня спасут. Перед глазами возник огромный, величественный замок в викторианском стиле.

Откуда я всё это знала? Этого я не могла объяснить. Просто знала, как это часто бывает во сне.

Дойдя до конца зеленого коридора, я свернула налево, и уже через несколько десятков метров уперлась в непроходимую колючую стену. Однако, сквозь густые заросли пробивалось едва видимое, желтоватое свечение. Значит, замок действительно существует! Опять же, откуда я знала, что это тот самый замок — это было мне неведомо. Просто знала.

Окрылённая этим открытием, я зашагала назад. Дойдя до развилки, свернула в очередной коридор, попутно стараясь запомнить направление, где, по моему мнению, должен был располагаться замок.

Мелкие камушки чуть покалывали мои босые ступни, а ночная сорочка, окрашенная в мистический, зеленовато-фиолетовый цвет, развевалась подобно балахону призрака. Это было одновременно невероятно красиво и столько же невероятно жутко.

Этот коридор оказался совсем коротким и оканчивался развилкой. Я, не думая, свернула вправо, помня, что замок находится в том направлении, и прибавила шаг.

Еще совсем немного, и я буду в безопасности!

Неожиданно позади меня раздался громкий сухой треск. В этой странной, неестественной тишине он казался почти оглушительным. Я вздрогнула, а сердце на мгновение замерло, превратившись в ледышку, а потом резко ухнуло куда-то в низ живота. Ряды кустов покачнулись и мелко завибрировали.

Я не хотела оборачиваться, но какая-то неведомая сила заставила меня повернуть голову… И от увиденного по позвоночнику пробежал мороз, а сердце застучало так сильно и гулко, что, казалось, оно сейчас разорвет на части всё моё тело.

Мама, я хочу проснутся! Пожалуйста!

Из дыры, проломленной в зеленой, ключей стене, сначала появилась нога, обутая в черный сапог со шпорами. За ней показалась бледная, отливающая грязной зеленью рука. Она крепко уцепилась за ветку, снова раздался противный хруст, а затем…

Нет! Этого не может быть!

Из темной дыры плавно, почти тягуче вылез мой… насильник. Я застыла от ужаса, не в силах сдвинуться с места, хоть всё моё сознание орало: Таня, беги! Но ноги будто заледенели, а тело вообще ощущалось чужим. Я лишь стояла и смотрела на высокую, бледную фигуру, которая медленно, неумолимо начала приближаться ко мне.

Мертвая кожа, подсвеченная зеленовато-фиолетовым светом. Совершенно пустые, безжизненные глаза. Неестественно заострённые черты лица, какие рисует на лице смерть. И две зияющие, темно-красные, почти черные дыры на боку.

— Нет!!! — попыталась заорать я.

Лёгкие свело от напряжения, но из горла не вырвалось ни звука. Я стояла, как рыба, открывая и закрывая рот, и понимала одно: это конец, бежать некуда.

Надо просто закрыть глаза и покориться. Я всё равно не справлюсь с ним. Ведь он уже мертв.

Веки сомкнулись, и я замерла, ожидая неизбежного. Кровь гулко стучала в висках.

Внезапно у меня за спиной раздался странный щелчок, похожий на удар хлыста. Потом что-то горячее просвистело мимо моего уха, опалив щеку. А затем раздался громкий взрыв, от которого земля под ногами покачнулась, а колючие стены моей темницы содрогнулись и жалобно заскрипели.

Даже сквозь закрытые веки я ощутила яркую вспышку. А потом всё стихло…

Неуверенно приоткрыла глаза и с изумлением уставилась на небольшую горку пепла, лежащую на том, месте, где только что стоял мертвец. От горки поднимался слабый, почти призрачный дымок.

Что произошло? Меня кто-то спас?

Я попыталась обернуться, но тут мне на плечи легли чьи-то руки, а затылок опалило горячим дыханием. Я замерла, а по спине пробежали странные мурашки. Не страха, нет! А чего-то иного, совершенно незнакомого. И очень приятного.

— Всё хорошо, — произнес прямо над ухом низкий, бархатный голос, от которого по всему телу забегали искорки. Внизу живота потеплело, и я ощутила странное, неизведанное ранее томление.

А еще через мгновение я почувствовала горячее дыхание, и теплые, удивительно нежные губы коснулись моей шеи. Я вздрогнула … и инстинктивно подалась назад, ощутив спиной теплую, сильную грудь. А губы, тем временем, частыми, почти невесомыми касаниями принялись прокладывать дорожку к моему плечу, а потом снова вверх. Ласково сомкнулись на мочке уха. Я буквально задохнулась от странного, почти мучительного наслаждение. Мне хотелось больше.

Не прекращай! Пожалуйста!

Мои губы раскрылись в необъяснимом желании, я повернула голову… На меня смотрели темно-серые глаза. Глаза цвета грозового неба…

И тут же всё вокруг начало стремительно расплываться, и уже через мгновение меня накрыло густой, теплой тьмой…

Глава 12

Пол в этом огромном зале был выложен черно-белыми мраморными плитами, что придавало ему сходство с шахматной доской. Высокие, хрустальные стены, поддерживающие сводчатый потолок, ослепительно сверкали, заставляя щуриться каждого, кто сюда входил.

Возле небольшой, отгороженной двумя белоснежными колоннами ниши полукругом стояло пятеро оракулов в белых балахонах с рукавами, отороченными золотисто-черной вышивкой. И все они, как завороженные, смотрели на огромный гобелен, висевший на стене.

Этот гобелен являл собой некое подобие генеалогического древа, состоявшего из лазурно-голубых и иссиня-черных толстых нитей на серебристом фоне. Эти нити то сходились, то расходились, то тесно переплетались. Однако, в нижней части гобелена лазурные нити отсутствовали. Замысловатый, трехцветный узор резко обрывался, и на серебристой поверхности раскинулась лишь черная сеть, похожая на паучью.

Гобелен казался живым, он словно дышал. Нити шевелились, переливались, ловя отблески хрустальных стен.

Взгляды всех пятерых мужчин были прикованы к чему-то, что находилось в центре черной паутины.

— Вы это тоже видите, Альварез? — голос пожилого мужчины с длинными, чисто-белыми волосами, собранными в хвост, звучал хрипло. Казалось, он сомневается в своём рассудке.

— Вижу, Фалькон, — отозвался черноволосый, лет пятидесяти с хвостиком, невероятно худой человек с бледной кожей, впалыми щеками, крючковатым носом и несоразмерно длинной шеей, что придавало ему сходство с грифом.

Остальные молчали, не решаясь что-либо сказать. Очевидно, эти двое были старшими в их круге.

— Но как такое могло произойти? — Альварез сделал шаг вперед, опустился на колени перед гобеленом