— Вместе, — ответил командор. — Больше пятидесяти лет в Хаосе, помогая друг другу. Девочка… у твоей мамы не было развитого пси-контура как у обычного Стража. Таким людям очень тяжело приходится после переноса, мы вместе прошли плен, побег, скитания. Она храбрый, сильный человек и сделала, что могла. Но в результате Виктория Маккой не могла долго сопротивляться Хаосу и… очень пострадала.
Поворот. Бесконечно долгий поворот. Головы, плеч, тела. Словно сквозь плотную сопротивляющуюся массу ставшего камнем воздуха.
За расступившимися Стажами, прямо на скрипучем дереве палубы, сидела Прила. Длинные паучьи руки бессильно лежали по бокам, сломано белея на стыке с полом. Из-под старой тряпки, заменяющей ей глазную повязку, текли слезы. Прозрачно-сверкающие, обычные человеческие слезы, переливающиеся под бликами неровного света.
— Мама? — прошептала я. — Мамочка…
И побежала. Со всех ног. Как ветер. У самых ее ног плюхнулась рядом и осторожно, почти не дыша, прикоснулась к ее плечам.
— Я так тебя люблю. Мы с папой волновались, переживали.
Она повернулась и, подняв трясущиеся ладони, начала меня ощупывать. Так, как это делают слепые. Легко, нежно касаясь, затаив дыхание. Поразительно, обычно капризная Яя не издала не звука, когда по ее шерстке, как и по моей голове прошлись жуткие пальцы.
— Вы как там с папой? Сильно переживали? — шмыгнула носом Прила. То есть Виктория Маккой. — Он здоров?
— Переживали безумно! У папы все хорошо, работает там же, в полицейской академии. Мы не часто видемся в последнее время из-за моей учебы, но постоянно переписываемся.
— Он… женился? Я все понимаю, столько лет. Его тоже утешили? Как Люсиль? Главное — он счастлив?
— Пф, — я схватила за руки и поцеловала ее прямо в грязную тряпку у виска. — С ума сошла? Папа ждет тебя, ты его любимая потерявшаяся девочка. Маккои своих не бросают.
— Что?! — раздался рядом голос старшего-Камачо. Оказывается, командоры пошли за мной следом. И рассматривали нас с мамой сверху вниз. — В каком смысле Люсиль «утешили»?
Мне стало неудобно перед Райденом. Словно это я его семью подвела. Вот странность. Абсолютно уверенный в себе сэр Эктор и мысли не допускал, что его супруга будет неверна, а моя измененная Хаосом мама готова принять что угодно, лишь бы ее близкие были счастливы. И еще одна странность: почему через пятьдесят лет командор Камачо выглядит в неровном свете местного освещения немногим старше своего сына?
— Насколько я понимаю, к нам добрались подросшие дети, — протянул самый молодой из троих местных «шишек», смуглый амбал. — Времени поговорить у вас еще будет. Предлагаю перенести сентиментальные разговоры на потом и прояснить важные факты. Девочка, вспомни кто ты, ты — Страж! Мы ждем объяснения, как ты сюда попала.
Еще когда Камачо говорил с отцом, я заметила недовольную гримасу на физиономии «молодого» командора. Есть такие — вечные воители без личной жизни, несгибаемые и прямолинейные, не прощающие слабости ни себе, ни другим. Ему явно было скучно слушать наши воркования. Наклонившись, он положил мне руку на плечо и гаркнул:
— Я сказал — потом поговорите! Рапортуйте, Страж Маккой, как прошли в Хаос, сохранив энергию. Мы ждем.
— Стелла Маккой — студентка академии. Она полугражданская, — Райден всегда умел говорить холодно, а жизнь в Хаосе добавила ему жестких обертонов. Аж зубы заболели. — Мы пришли как друзья, а не как подчиненные, сэр.
Доспех опять скрыл кисти его рук и дошел до шеи. Похоже, защита реагирует на эмоции, вряд ли нобиль стал бы открыто демонстрировать боевую трансформацию.
— Эй-эй, успокаиваемся! — примирительно заговорил старший Камачо, прикоснувшись к плечу сына. — Ситуация понятна, нам всем имеет смысл перейти в штабную каюту и поговорить.
Вскоре мы вшестером сидели за длинным столом на территории корабля сэра Эктора. По пути мужчины задавали вопросы Райдену о его годовом пребывании в Хаосе, а пока рассаживались, мы с мамой тихо обменивались информацией.
Время в этом диком месте летит по-разному — чем дальше от крупных Осколков или чем меньше надежная земля, тем оно непредсказуемее. Ни замерить, ни просчитать его невозможно, но есть сильные Лорды, держащие свои миры под относительной стабильностью.
Увы, для бывших нобилей Земли, скрывающихся от местных Стражей и постоянно перемещающихся в зыбком море, время не поддавалось контролю, каждый в итоге считал свое. Выручало одно.
— Здесь не умирают от старости, Эля, — сообщила мама. — Можно измениться, получить травмы, даже полностью раствориться и уйти под небесные щупальца, но именно земного старения здесь не существует.
— Кто о чем, а женщины о возрасте, — добродушно заметил седой командор-ученый.
— Меня зовут Кольдерон. Нашего эмоционального собрата — Доминго. Ну и Эктора вы знаете. Если готовы говорить, милая Стелла, мы, со своей стороны, жаждем вас выслушать. Сами понимаете, луч надежды, пусть и не такой, как мы надеялись, но все же забрезжил после стольких лет мрака. Хаос медленно, но поглощает наши ряды, несмотря на все усилия. Ни старания Прилы, ни сбор стабильных личных Осколков, ни очищающие процедуры, ничего не дает гарантированного результата. Сейчас поставлю нам горячего грога и можно будет неспешно поговорить.
Насчет неспешности с ним сразу заспорил молодой здоровяк. А я спросила у мамы, наклонившись к самому уху:
— А где девушки?
— Это ценность, держат по кораблям, — также еле слышно ответила мне мама. — Секс высвобождает энергию и чистит контуры. Наши рабынь не держат, только по обоюдному согласию все, но Доминго начал продвигать идею покупки девчонок. Будь с ним поосторожней. Меня спасло быстрое заражение Хаосом, а вот ты для него — лакомый кусок.
Я невольно повернула голову и глаза в глаза столкнулась с горячечным, фанатичным взглядом Доминги. Крылья его носа трепетали, челюсти двинулись, словно он что-то прожевал. Молодой командор медленно перевел взгляд ниже, изучая фигуру и также неспешно вернулся обратно.
Он что, ждал смущения? Розовения щек? Прикрывания ночной рубашки дрожащими руками?
Подсев ближе к столу, я кашлянула, обращая на себя внимание, и уверенно сообщила:
— Расскажу, уважаемые командоры, что знаю. Двое суток назад…
Сухо, четко, пошагово… Спасибо школе Сантаны. Я рассказала о камне-нэльене, о котором узнала из документов наших спецслужб, и о кольце, которое запускает работу камня, приманивая точечный удар Хаоса.
— И где они? Где эти предметы? — прервал меня Доминго.
— Оставила на Земле. Чтобы у наших была возможность еще раз открыть Портал.
— Могут не догадаться, — досадливо хлопнул по коленке Камачо-старший. — Или откроют пробой в случайный Осколок, как и ты. Технологию нацеленных Порталов создали совсем недавно, кто-то из измененных Стражей в Диссе постарался. До нас дошло не так много информации, но, известно, что открывать дверь надо с двух сторон, тогда щупальце совмещается по времени и месту, бьет точно, соединяя Порталы. Раныие-то Хаос лупил как ему вздумается.
— Как это — «постарались измененные Стражи»? — вырвалось у меня.
В голове просто не укладывалось, как свои же хотят уничтожить Землю.
— Удивляешься? Думаешь легко тут остаться чистеньким? А что им остается! — зарычал Доминго. Глаза его отчетливо налились красным. — Представь, студентка, у некоторых уже нет шанса остаться нормальным. Что, если Лорды сливали бы в тебя Хаос так, что переродилась каждая клетка? Когда ты становишься никем и чтобы выжить — нужна Земля, нужны крупные Осколки.
Сейчас он сам походил на измененного, лицо побелело, а глаза горели багровым, мерцающим светом. Огромные кулаки сжались до напряженных жил на запястьях.
Сидящий слева от меня Райден наклонил голову, внимательно изучая ярящегося командора.
— Не будем спорить на что можно пойти, чтобы выжить, — глухо произнес Камачо-старший. Ему тоже не понравилась внезапная горячечность собрата, но сэр Эктор выглядел … понимающим, что ли. И очень усталым. — Мы бы сами давно захватили Диссовский Портал и рванули на Землю, но у нас нет ни одного кольца-медиатора, активирующего руны на камнях. Да и сами мы… недолго уже сможем прожить вне Хаоса.
