– Схожу, проверю детей, – сообщила я. – А то чувствую – тишина неспроста. Опять разнесут всё, что не приколочено.

– Иди, милая, – кивнула она с хитрой улыбкой. – Его светлость там с ними. Не пропадут.

Я застыла. Джейсон? Марта попросила графа приглядеть за детьми, и он согласился? Интересно, какими карами небесные она ему пригрозила? Не мог маг добровольно на такое пойти…

Чердак встретил меня скрипом старых половиц и запахом времени – пыль вперемешку с сухими травами, которые защищают от моли и других вредителей. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь круглое окно, освещали танцующие пылинки. Вдоль стен громоздились сундуки, потрескавшаяся кожа потемнела от времени, а сверху свисали шляпки и забытые платья, как эхо ушедших эпох. В углу высился манекен в выцветшем наряде.

Дети, как стайка воробьёв, носились по чердаку, заливаясь радостными криками. Оливер и Мик сражались с невидимым драконом, размахивая деревянными мечами. А в центре этого хаоса, словно дирижёр детской симфонии, стоял Джейсон. Он размахивал старой тростью и с серьёзным видом отдавал команды:

– Бей его в сердце, Оливер! Мик, щит! Он сейчас плюнет огнём!

Мальчишки хохотали, бросаясь в атаку, их лица сияли, как будто они и правда были рыцарями. Девочки, устроившись у роскошного кукольного домика, чьи башенки и крошечные окна были вырезаны с ювелирной точностью, расставляли миниатюрную мебель, споря, где должна стоять кровать принцессы. Бести, тявкая, крутилась у их ног.

Я шагнула вперёд, и Джейсон обернулся. Наши взгляды встретились, и время, казалось, замедлилось.

– Спасибо, – тихо сказала я, почти шёпотом. – За то, что присмотрели за ними.

Он слегка наклонил голову, и его губы дрогнули в улыбке – лукавой, но искренней.

– Они… не так уж и ужасны, – заявил он.

Я рассмеялась. Ага. Вы слишком мало времени провели с ними, ваша светлость. Эти дети…они настоящие демонята в человеческом обличии, шалопаи, пакостники…и самые лучшие и прекрасные ребята на всём белом свете.

– Ого! Смотрите, что я нашел, – крикнул Мик, вытащив из угла деревянную коробку. На крышке золотился логотип: заяц, державший в лапках цветок. Мальчик открыл её, и внутри, на бархатной подкладке, лежала механическая стрекоза.

Её крылья – тончайшее стекло с перламутровыми прожилками – сверкали, словно изумруды. Джейсон аккуратно повернул крошечный ключ, и стрекоза ожила. Механизм затрепетал, раздалось тихое жужжание, и она взмыла в воздух, отбрасывая радужные отблески на стены.

Дети завопили от восторга. Бести запрыгала, пытаясь поймать её, а я, смеясь, невольно посмотрела на Джейсона. Его взгляд был прикован к стрекозе, но улыбка – та самая, мягкая и почти мальчишеская – была обращена ко мне.

Пока стрекоза кружила под потолком, Оливер наткнулся на ещё одну находку – сундук, полный коробок с рукоделием. Банки кружев, тонких, как паутина, пуговицы из перламутра и стекла, мотки шёлковых нитей, что переливались, как закатное небо. Дети ахнули, роясь в сокровищах.

– Давайте девчонки нашьют чего-нибудь для ярмарки! – предложил Оливер, его глаза горели. – Продадим и еще деньжат подзаработаем!

– Мы заняты джемом, – запротестовала я, хмурясь. – К тому же я как-то вышивала салфетку целый год. Получилась кривая и печальная.

– Шьёшь ты, как пьяный ежик, – согласился рыжий сорванец. Я закатила глаза.

– Тогда продайте это мастерицам, – вмешался граф Вейн, спокойным уверенным голосом. —Пусть не пылятся на чердаке и не гниют без дела.

Дети взорвались криками радости, бросившись обнимать мага. Лили повисла на его руке, а Мик хлопал в ладоши, будто Джейсон только что победил дракона.

Я смотрела на них, чувствуя, как внутри теплой волной разливается чувство благодарности.

– Спасибо… – прошептала я. – Вы делаете больше, чем должны.

– Это пустяки, – отозвался он тихо и пожал плечами.

Я закусила губу, с запоздалым сожалением понимая, что ляпнула лишнего. Конечно, вся наша шумная ватага для него – лишь развлечение, способ скрасить провинциальную скуку. И кружева с лентами, пылящиеся в сундуках, вряд ли имеют для него хоть какую-то ценность. Почему граф вообще приехал сюда, в эту глушь, из блеска столичных дворцов? Неужели прячется от гнева чьего-то мужа – одной из тех дам, что одаривали его своей благосклонностью?

– Так, ладно… Раз всё в порядке, вернусь на кухню, – пробормотала я, стараясь отогнать ненужные мысли. – Кстати, а где Руби?

Я вдруг вспомнила, что с самого утра не видела малышку, и нахмурилась.

– Малявка осталась в спальне, сказала, что спать хочет, – отозвалась Лили, не отрываясь от коробки с бусинами.

Что? Почему никто мне не сказал? Господи… А если она заболела?

Развернулась и поспешила наверх. Подбежала к дверям детской, уже собираясь распахнуть их, как вдруг услышала за дверью тоненький, звенящий голосок:

– Ты плавда хосешь, чтобы я посла с тобой?

Я замерла. Осторожно толкнула дверь и вошла. Комната была пуста, если не считать Руби, сидящей на краю кровати. Она смотрела в окно, будто кого-то провожала взглядом.

– С кем ты разговаривала? – спросила я, приближаясь и прикладывая ладонь к её лобику. – Ах ты ж моя бедненькая… Простудилась, что ли? Немедленно в постель!

Руби подчинилась без возражений – что само по себе уже было тревожно. Я поднялась и направилась к комоду, чтобы достать холщевый мешочек с целебными травами. Надо заварить для неё зелье, согреть, дать попить, уложить под одеяло…

– Ко мне плиходила мамоська, – вдруг сказала она.

– Что? – пробормотала я рассеянно, копаясь в ящиках. Наверное, у неё жар и она бредит. Как я могла это упустить? Мама бы сразу заметила… Ох, мамуля, возвращайся скорее. Здесь всё летит в бездну без тебя.

Я потянулась к знакомой шкатулке, в которой держала травы и настойки, но вдруг отдёрнула руку. Сквозь резную крышку пробивалось слабое голубоватое свечение. Камень. Тот самый, что выпал из кармана Руби. Он пульсировал мягким светом, будто дышал.

– Аманда, а мозно мне немносько дзема? С булоськой… – тихо попросила девочка.

Я обернулась, встретив её уставший, но ясный взгляд, и слабо улыбнулась.

– Конечно, можно. Сейчас я заварю тебе вкусный ягодный чай, принесу свежих булочек и самый сладкий джем. Только чуть-чуть подожди.

С усилием задвинула ящик и поспешила обратно на кухню. С камнем еще успею разобраться. Сейчас главное поскорее вылечить малышку.

***

Ярмарка раскинулась на городской площади, словно пышный цветок, распустившийся в лучах утреннего солнца. Она сверкала красками, звуками и ароматами, заманивая прохожих в свой пестрый водоворот. Солнечные лучи скользили по брусчатке, отражаясь в разноцветных стеклянных бусах, расписной керамике, фарфоровых