Смущённо отвернувшись, я взяла из рук храмовника вино и протянула Крослиффу. Сделав большой глоток, он вложил ритуальный кубок в мои руки и приказал:

– Пей!

Тело сотрясала крупная дрожь, зубы нещадно брякали о край серебряного кубка, я с трудом отпила и посмотрела на... мужа.

– А теперь немного наших традиций, – просиял он.

Даже сообразить не успела, что это значит, как кубок перекочевал обратно к храмовнику, а я оказалась крепко прижатой к мускулистому торсу. Обжигающе горячие губы властно накрыли мои, и язык скользнул в приоткрывшийся от удивления рот, изучая захваченную территорию. От его ласкового прикосновения к нёбу моё тело содрогнулось от прошедшего по нему удара тока. Испуганно всхлипнув, я подняла руки, чтобы оттолкнуть этого наглого и невероятно жаркого, манящего мужчину.

Ну нельзя же так, на нас все смотрят! Недопустимо выставлять личные отношения на всеобщее обозрение. Ага, как будто всё, что происходило ранее, допустимо! Собравшиеся с самого начала церемонии в ступоре!

Ладони Фредерика, такие большие, что я сама себе показалась невероятно хрупкой, прошлись от моей талии к лопаткам, сильнее вжимая в твёрдую грудь и... мои руки, вместо того чтобы оттолкнуть, крепко вцепились в лацканы пиджака. Пока я внутренне металась, мужские губы терзали мои и, не удержавшись, я сделала робкое движение навстречу, ловя волны необузданного наслаждения, омывающие моё тело. Не понимаю, что со мной происходит, но я не могу ему сопротивляться! От бурлящей в венах крови закладывает уши и так хочется прильнуть к мужу плотнее, хотя куда ещё больше-то?

Бешеный рык донёсся откуда-то извне. Фредерик нехотя разжал объятия, оставив ладони на моей талии, придерживая. Кажется, отпусти он меня и я рухну, до такой степени дрожат колени. Тяжело дыша, мы не разрывали взглядов. В глубине чёрных глаз плескалось удивление, похоже, мужчина сам не ожидал того взрыва, что произошёл между нами.

– Какого чёрта? – ворвался в наш маленький мирок голос Риваза, руша всё волшебство.

Посмотрев на него с совершенно непроницаемым выражением лица, император спокойно поинтересовался:

– А в чём, собственно, дело?

– Вы превратили наши многовековые традиции в балаган, сделали из храма дом терпимости и спрашиваете в чём дело? – братика просто потряхивало от ярости.

Божечки мои! Он же приказал мне не подпускать Фредерика к себе, а я, не успев отойти от алтаря, в его руках растаяла. Брат меня убьёт! Буравящий меня взгляд, полный ненависти, лишь подтверждал мой вывод.

– Я поставил свою жену на одну ступень с собой, и не считаю это балаганом. И то, что мы скрепили клятвы поцелуем, тоже нормально и никоим образом не оскверняет ваш храм. Но доказывать свою правоту я не собираюсь. Дорогая, мы уезжаем! – выдав эпичную речь, Крослифф взял меня за руку и направился к двери.

– А как же банкет? Вы обязаны присутствовать... – промямлила я чуть слышно.

– А где бы ты находилась в этот момент? – он насмешливо выгнул бровь и, заметив, как я покосилась на постамент, хмыкнул: – Вот ты сама и ответила на свой вопрос. Я не собираюсь развлекаться, пока моя жена, изнемогая от боли в ногах, изображает из себя куклу!

13

13

ФРЕДЕРИК.

Вот, чёрт! Такой реакции своего тела на поцелуй с невестой я не ожидал. Словно удар под дых! До сих пор в голове туман и в ушах шумит. Тело до такой степени выкручивает, что кажется, дай мне волю – перекину молодую жену через плечо и запрусь в ближайшей спальне... Минимум на сутки!

Покосился на раскрасневшуюся и растерянную Гариму, идущую рядом, и сильней сжал её ладонь в своей. Что интересно, после поцелуя смущения девушка не выказывала, а значит, я оказался прав: её нужно лишь чуточку подтолкнуть и в моих руках она из котёнка превратится в дикую кошечку. Я уже представляю это: нежная, страстная, отдающаяся так самозабвенно, что у меня закипает мозг... Р-р-р, Фред, не думай об этом – не время! Уже к вечеру мы выберемся из этого проклятого королевства, тогда и сможешь помечтать. А сейчас бери под контроль своё тело и разум и решай проблемы!

Зайдя в холл дворца, затормозил возле лестницы и развернул Гариму к себе лицом.

– Слушай меня внимательно, милая. Сейчас ты поднимешься в свою комнату, оденешь что-нибудь для верховой езды и возьмёшь с собой только самое необходимое. Рассчитывай лишь на одну ночь.

– Но... Мои сундуки... – промямлила она, покосившись на входную дверь.

– Нет. Не будет ни сундуков, ни кареты. Пойми, во-первых, мода в Татисфиле заметно отличается от вашей и твои платья там всё равно тебе не понадобятся. А во-вторых, пока мы не доберёмся до моего дворца, я не хочу, чтобы кто-нибудь догадался о том, откуда родом моя невеста.

– Жена! – поправила она меня, нахмурившись.

– После того как мы пересечём границу, о том что мы женаты будем знать только мы с тобой, Калиб и твоя горничная. Для остальных – ты моя невеста, – пояснил я терпеливо.

От затопившей девчонку злости на смуглых щеках проступил румянец. Сердито поджав губы, она шагнула ко мне и, ткнув пальцем в грудь, выдохнула:

– Это у вас что, игры такие?! Тут жена, там посторонняя женщина, а после того как наиграетесь, вообще выбросите за ненадобностью?!

Я даже опешил от такого напора и непроизвольно отступил. Тут же взяв себя в руки, поймал разъярённую фурию в объятия и привлёк к себе, целуя в макушку, пока она не вырвалась.

– Ну что за глупости? Я тебя теперь никуда не отпущу и забрать не позволю, а ты говоришь «выбросите». Гарима, ты же у меня умная девочка и знаешь, что сочетаться браком я имею право только в присутствии своих придворных? Поэтому в империи нас ждёт ещё одна свадьба, а пока ты немного побудешь невестой, здесь-то ты этого сделать не успела.

– Невестой? – прищурилась девушка подозрительно.

– Ну-у... Если честно, не совсем. Для остальных невеста, а для меня – жена! – заявил я, не слишком успешно пряча улыбку.

– Вот вы... Как у вас всё удачно придумано! Интересно, в чём это будет выражаться? Днём бесправная невеста, а ночью вполне себе жена? – рявкнула супруга, толкая меня в грудь, кто бы её только отпустил.

– Для меня – всегда жена! А для моих подданных ты станешь ею через неделю... И прекрати вырываться,