Он кивает, словно это подтверждает его подозрения.

— Страх — это не всегда плохо. Он помогает оставаться в тонусе. Сохраняет жизнь, — его взгляд устремляется к горам. — Там, наверху, без страха не обойтись.

Я смотрю туда же, куда и он. Знаю, что Сьерра-Невада — сложный и суровый горный район, но летом здесь полно туристов, а зимой — лыжников. И то, с каким сочетанием страха и благоговения он смотрит на эти вершины, заставляет меня задуматься: чего же он на самом деле боится? Может быть, дело не только в диких зверях? Может, это что-то большее? Суеверия?

Дюк внезапно вскидывает голову, прислушиваясь к чему-то, происходящему в лесу. Его мышцы напрягаются, и дрожь пробегает по всему телу.

— Спокойно, — тихо говорит Дженсен, но смотрит он не на лошадь. Его взгляд сканирует тени между деревьями, куда еще не добралось утреннее солнце.

Дюк нервно переступает с ноги на ногу, и что-то движется в лесной чаще: то ли олень, то ли просто тень.

А может быть, и что-то другое.

— Что там? — шепчу я, боясь спугнуть то, что скрывается в лесу.

— В горах полно тех, кто не хотят, чтобы их видели, — тихо говорит Дженсен, и от его слов по моей спине пробегает холодок. — Лучше не тревожить.

Наступает напряженное молчание, полное недосказанности. Наступает тишина. Затем Дюк расслабляется, и Дженсен отступает назад, не отрывая взгляда от леса.

— На сегодня достаточно, — говорит он. — Завтра продолжим, если только не будет сильного шторма, — его взгляд встречается с моим. Его глаза кажутся еще более зелеными в лучах утреннего солнца. — Ты почувствовала это, ведь так?

Неприятный холодок пробегает по моей шее.

— Что именно?

— То, что напугало Дюка, напугало и тебя.

Он ведет Дюка в конюшню, и я молча иду за ним.

— Трудно не испугаться, когда ты все время смотришь туда и говоришь, что мне нужно бояться гор.

Он хмыкает и слегка кивает.

— Ну, там, наверху, если почувствуешь что-то неладное, доверься своим ощущениям.

— Каким ощущениям?

— Тому, которое подсказывает, что нужно бояться.

Мы в тишине ведем Дюка обратно в конюшню. Утреннее солнце уже взошло, но кажется, что стало еще холоднее. Плечи Дженсена напряжены, его движения резкие, когда он заводит Дюка в стойло и помогает мне снять амуницию. Каждые несколько секунд он бросает взгляд на двери конюшни, словно чего-то ждет.

— У тебя дрожат руки, — замечает он, когда я пытаюсь расстегнуть пряжку. Его пальцы случайно касаются моих, и по моей коже пробегает искра. — Пойди позавтракай. Илай уже все приготовил. А потом отдохни. Тебе понадобятся силы в ближайшие дни.

— Что это было там? — снова спрашиваю я. — В лесу?

Он медленно снимает с Дюка уздечку, избегая смотреть на меня. — Все что угодно. Ветер. Дикие животные.

— Но ты сам в это не веришь.

Его руки замирают. На мгновение мне кажется, что он скажет мне правду, но в этот момент в конюшне появляется Элай.

— Я приготовил еще кофе, — говорит Элай, приподнимая шляпу в знак приветствия. Затем он поворачивается к Дженсену с серьезным выражением лица. — Погода ухудшается, Рэд поехал в город за припасами. Коул проверяет генераторы. Самое страшное начнется ночью.

— Понятно, — говорит Дженсен. Они обмениваются еще одним красноречивым взглядом, и Элай уходит в амбар. Дженсен поворачивается ко мне, старательно скрывая эмоции. — Поешь хорошенько. Ты потрудилась.

Я хочу узнать больше — о буре, о том, что напугало Дюка, о непонятных перешептываниях. Но по Дженсену видно, что разговор окончен, и я покидаю стойло, похлопав Дюка на прощание.

У двери амбара задерживаюсь. Лес кажется таким мирным сейчас, просто сосны покачиваются на ветру. Но меня преследует ощущение, что кто-то оттуда смотрит.

Притаившись в ожидании.

7

—

ОБРИ

После урока верховой езды я пытаюсь найти себе занятие на ранчо, но ощущение такое, что только мешаю. Дженсен был обходителен, пока я была с Дюком, но теперь снова угрюмый и делает вид, что меня нет. Как и остальные (что даже хорошо, потому что все, кроме Элая, кажутся подозрительными). Погода чудесная, и сидеть в домике не хочется, поэтому решаю сесть в машину и поехать к озеру Тахо. Давно не видела кристально чистой воды, да и смена обстановки поможет мне выкинуть дурные мысли из головы.

В основном, срабатывает. Заглядываю в парочку магазинчиков, перекусываю в симпатичном BBQ-кафе, беру чай и отправляюсь к озеру, выбрав для сидения валун с более-менее ровной поверхностью. Солнце палит нещадно, поэтому раздеваюсь до футболки. Пытаюсь выбросить все из головы и насладиться красотой природы, любуясь, как вода играет на солнце. Но мысли упорно возвращаются к Лейни, а затем к Дженсену.

На этом ранчо явно что-то не так. Я еще не встречала таких молчаливых ковбоев (хотя, признаться, редко их встречала), и не нужно быть агентом ФБР, чтобы понять, что все они что-то скрывают, даже приветливый Элай. Что именно, я не знаю, но чувствую, что они не просто рабочие. Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала, что они замешаны в какой-то местной преступной деятельности, что делает мою миссию еще опаснее. Я не под прикрытием, но они ни в коем случае не должны знать, кто я. Иначе они решат, что все, что связано с Лейни, — это обман, и если они узнают об этом, пока я в горах с ними… Не уверена, что все закончится хорошо.

Нужно быть предельно осторожной. Убрать значок в машину. Пистолет тоже следовало бы там оставить, но он может оказаться единственной защитой, если все пойдет не так. Просто спрячу его в сумке, а если спросят, то это не должно удивлять, одинокая женщина в глуши с пятью незнакомцами имеет право на самозащиту.

А что касается Дженсена… Хотелось бы ему верить, но сейчас это невозможно. Он нужен мне, чтобы найти Лейни, и только. Да, он — мой типаж. Но я прекрасно знаю, что у меня отвратительный вкус на мужчин. Вечно недовольный, с шершавыми руками, хриплым голосом, и, возможно, опасный? Комбо из всех красных флажков сразу.

Дорога из Тахо тянется мучительно долго. То и дело останавливаюсь, изучаю обочины и тропы, по которым могла идти Лейни, хотя знаю, что этот район давно прочесан. И что до города она, скорее всего, не добралась. Кто-то обязательно заметил бы ее, но никто не видел.

Как она просто… исчезла?

На подъезде к ранчо солнце садится, окрашивая горы в багряные и золотые оттенки. Мышцы болят после утренней езды, но это