Как Виктор и обещал, в тот же вечер он покинул деревню и забрал с собой всех, кого когда-то привёл и кто мог потревожить её покой. Их никто не вышел провожать, только отец Альхем угрюмо перекрестил немногочисленный отряд, стоя на верхней ступеньке обветшалой церквушки. Со смертью Сильвии деревня стала пустой и неприветливой.

Виктор не считал, сколько лет прошло с тех пор, но каждый год, в один и тот же день, он выходил на балкон родового замка и встречал рассвет, шепча одно и то же имя. Никто этого никогда не видел, да и в остальные дни инквизитор был самим собой, но он всё ещё помнил её. Незаметно даже для самого себя Виктор стал искать смерти. Он отправлялся в безнадёжные путешествия, перестал следить за своим здоровьем, выматывал себя до предела. Но раз за разом смерть не принимала его к себе. Однажды он попал в плен, где ему переломали ноги и оставили жить. Можно ли было назвать это жизнью?

– Оставь меня, – глухо приказал Виктор единственному слуге, привёзшему его в лес, – и забери с собой коня, он больше мне не потребуется.

– Да, господин, – поклонился молодой вихрастый паренёк, – когда мне за вами вернуться?

– За мной не надо возвращаться. Отправляйся в замок.

Мальчик недоумённо дёрнулся, но спорить не посмел и лишь поклонился:

– Как вам будет угодно, господин.

Виктор устало отвернулся от него и с болью заметил небольшую яркую бабочку, сидящую на цветке. Ему казалось, что он уже где-то видел её, видел этот странный узор, эти подрагивающие усики. И видел именно её, а не какую-то другую. Но вот где и когда, уже не помнил. Он уже мало что помнил, кроме её зелёных глаз.

– Интересно, сколько прошло лет? – хрипло вздохнул он лишь для того, чтобы в последний раз услышать свой голос. – Кажется, не более семи. Хотя, какая разница.

Он ещё раз устало вздохнул и, закрыв глаза, позвал, вкладывая в одно единственное слово всю свою боль и всю свою душу:

– Сильвия!

И ветер подхватил его зов, чтобы унести с собой вдаль.

А через несколько секунд его чуткого слуха коснулся серебристый смех, такой знакомый и родной, что сердце сжалось от боли. Но может быть, ему только показалось.