Едва успеваю дотронуться до дверной ручки, как ладонь Борея накрывает мою, удерживая от бегства.

– Прошу тебя, – от боли в его голосе у меня щиплет глаза, – не уходи.

Но есть еще кое-что, невысказанное.

Не уходи от меня.

Я смотрю на наши руки. Его кожу не пятнают тени, ногти обычные, человеческие. Прикосновение, нежное и основательное, пробуждает меня, словно водное течение. В этом жесте легкость и робкая надежда.

Глаза режет все сильнее. Я всю жизнь была сильной, но сейчас не могу. Борей страдал в той пещере, чтобы спасти меня. Никто никогда не ставил мои нужды над собственными, как будто я этого достойна. То, что я его однажды чуть не убила, единственного, кто любил меня безоговорочно, разрывает на части. Я не могу лгать. Не могу скрыть своих чувств.

Мир вокруг тает в обжигающе горячем потоке.

– Прости, – надрывно всхлипываю я, рыдания быстро переходят в настоящую истерику. Страх перед собственными растущими к нему чувствами привел к тому, что я бросила мужа, когда он во мне нуждался. – Я хотела тебя увидеть. Я не могла… я думала…

Борей сжимает мои пальцы. Чувствую, как он хочет прижать меня к себе, но не смеет переступить черту. А я так хочу, чтобы он, раздери его темняк, это сделал. И еще больше я хочу не быть такой трусихой перед лицом любви.

Глядя на него сквозь мокрые ресницы, я шепчу:

– Они тебя ранили.

Но дело ведь не в этом. Его ранила я. Зефир знал, как проникнуть в цитадель, из-за меня. Я рассказала ему о дыре в стене. Я попросила у него сонный настой. Я сорвала маки. Я. Все это моих рук дело, с самого начала.

Болезненно-зеленая тень вокруг правого глаза Борея порождает во мне очередную волну стыда. И новый поток слез течет по моему лицу.

– Кости срастутся, – шепчет Борей. – Синяки сойдут.

А шрамы на сердце?

– Я бы убила Зефира за это.

– Нет необходимости, – спокойно и сдержанно отвечает Борей. – Я разобрался с братом. Он вернулся в свое королевство, и ему навеки закрыт путь в Мертвые земли и Серость. Скоро он столкнется с последствиями своих действий.

Его довольная ухмылка разжигает мое любопытство.

– Что ты сделал? – выдыхаю я.

– Скажем, Зефира ожидает интересное время, пока он привыкает к новой шкуре.

Я понятия не имею, что это значит, но какую бы чуму Борей ни наслал на своего брата, это вполне заслуженно.

– А что с Темью? И темняками?

Как жертва Короля стужи повлияет на тех, кто связан с Мертвыми землями?

Борей кивает, словно ждал этих вопросов.

– Темь восстановила равновесие. Что касается ходоков, то они очистились, их души вернулись в Лез.

– Но… – Все не может быть так просто, каковы последствия? Случится ли великий катаклизм? Поразят ли меня боги? – Должно же быть что-то еще. Больше…

Теперь на лице Борея отражается тревога.

– Рен.

От того, с какой любовью он произносит мое имя, у меня подкашиваются колени.

– Это моя вина. Никогда себе не прощу.

– Тебе не нужно себя прощать. – Борей прижимает меня к груди, опуская руки на бедра, удерживая на месте. – Я тебя прощаю. Что бы ты ни совершила, я тебя прощаю.

– Нет, – трясу я головой, отталкиваясь от него, запускаю пальцы в спутанные волосы, но тут же опускаю. – Все неправильно. Ты… ты лишился бессмертия. Ради такой, как я?

Почему я никак не совладаю с дыханием?

– Зефир мог тебя убить. У тебя не было защиты, оружия. – У меня кровь буквально стынет от всевозможных ужасных вариантов развития событий. Всего, что могло бы случиться.

– Рен, – Борей прижимает мою руку к своей опухшей щеке, закрывает глаза и застывает с выражением страдания на лице. – Я бы сделал это снова. Отказался от всего ради одного дня с тобой.

Официально заявляю: Северный ветер сошел с ума.

– Ты сам понимаешь, что несешь? У тебя сотрясение, – да, вот и объяснение. – Твои силы исчезли. Они никогда не вернутся.

Так же, как и вечность, которую обещала его бессмертная кровь.

– И ты отказался от всего, словно от какого-то пустяка.

– Зачем мне сила, если моя жизнь и без того полна? Ты значишь для меня все, – хрипло шепчет Борей. – Моя прекрасная, упрямая, рассудительная жена, которую я безумно люблю.

– Что?! – Я с хрипом хватаю воздух. – Ты не можешь… говорить такое. Это нехорошо, и ты вовсе не это имеешь в виду, и…

Борей подходит ближе.

– Чтоб тебя, женщина, хватит болтать, – его мягкий взгляд останавливается на мне. Большим пальцем он приподнимает мой подбородок, чтобы я встретилась с ним взглядом. – Думаешь, я обманул тебя там, в пещере?

– Вообще-то да. Я так и думала.

Борей ласково смеется. Как странно.

– Ты мне не веришь? Что ж, стоило ожидать.

– Послушай, есть же шанс все исправить? Может, если ты вернешься в Город богов и призовешь силу, она вернется? – Если сила Борея берет начало от природного цикла, она не может исчезнуть бесследно. – Отправимся прямо сейчас…

Губы Борея касаются моих, крадут остатки мыслей. Второй менее осторожный заход, и король прижимается ртом, ловит мой дрожащий выдох. Мое сознание уплывает, уступая место низкой восхитительной дрожи. И я выгибаюсь навстречу прикосновениям, обвиваю руками шею Борея, изголодавшись по его вкусу, и его язык проникает в мой рот. Глубокие, трепетные поглаживания, влажные и беспорядочные, все, что мы не можем выразить словами. В конце концов, все превращается во что-то медленное, нежное и сладкое. Обхватив мое лицо ладонями, Борей отрывается от моих губ.

– Это твой план? – шепотом спрашиваю я, пытаясь поймать его взгляд. – Поцеловать меня так, чтобы я забыла про твою силу?

– Получилось?

В груди болезненно сжимает.

– Борей…

– Пожалуйста, послушай меня, Рен. Сможешь?

Раз он так любезно просит… я мрачно киваю.

– Ты, – говорит Борей, перехватывая меня за подбородок и не давая отвести взгляд, – самый важный человек в моей жизни. Нет ничего, на что бы я не пошел ради тебя. Я бы завоевывал города во имя тебя. Я бы опустошил мир и положил его величайшие сокровища к твоим ногам. Пересек бы королевства, сверг империи и изменил время. И все это ради вечности рядом с тобой.

По моей щеке скатывается слеза. Борей стирает ее большим пальцем.

– Мне не нужна сила. – Он отводит прядь волос с моей щеки, говоря не терпящим возражений тоном: – Мне нужна ты. Вот все, чего я хочу. Жизнь с тобой, целая жизнь с тобой, а не просто вспышка среди вечности. Твой разум, твое тело, твое доверие, твой смех, твое сердце, которые ты так тщательно оберегаешь. Я хочу это все. И меньшего не надо.

Я сглатываю ком. Я не боюсь того, что он предлагает мне добровольно. Я не испугаюсь его сердца – и не буду больше бояться своего.

– Кажется, ты уверен, что я отдам свое сердце тебе.

– А ты отдашь?

Его глубокий теплый смех, пробирающий до костей, ответ моему хмурому выражению лица. Продолжая смеяться,