Она снова положила руки мне на виски, пытаясь задавить это ощущение своей магией.

— Тебе нужно больше моей силы, — зашипела она. — Твой рассудок мутнеет. Ты начинаешь выдумывать ощущения, чтобы компенсировать пустоту. Забудь. Этого нет. Есть только холод. И я.

Я тряхнул головой, сбрасывая её руки. Вкус исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя лишь фантомное послевкусие и дикую, щемящую тоску.

— Я в порядке, — соврал я. — Просто... давление скачет.

Марисса не поверила. Я видел это по её прищуренным глазам. Она что-то почуяла. Соперницу? Угрозу?

В этот момент тяжелая дверь приоткрылась, и в зал просунулась седая голова моего личного секретаря.

— Ваша Светлость... — проблеял он, косясь на Мариссу. Он её боялся до икоты. — Прошу прощения. Срочная депеша. Магический вестник с границы.

— Оставь, — бросила Марисса. — Герцог нездоров.

— Нет, — я выпрямился в кресле, возвращая себе самообладание. — Давай сюда, Корвус. Что там? Прорыв? Орда?

Секретарь семенил к столу, прижимая к груди свиток с печатью Северного гарнизона.

— Нет, Ваша Светлость. Это... э-э... отчет лейтенанта Даррена. О состоянии вашей супруги.

В зале повисла тишина. Марисса замерла, словно гончая, сделавшая стойку.

Я почувствовал укол совести. Алисия. Я отправил её три дня назад. Она должна была уже добраться.

— Читай, — приказал я. — Она... жива?

Я ожидал услышать, что она простудилась. Что она в истерике. Или, что хуже всего, что её сердце не выдержало перехода через портал и холода Утеса. Я даже приготовил дежурную фразу о скорби.

Корвус развернул свиток, поправил очки и начал читать дрожащим голосом:

— «Докладываю. Леди Алисия дель Тор прибыла в поместье "Черный Утес" благополучно. Состояние здоровья — удовлетворительное. Нет, отличное. Жалоб на здоровье нет. Признаков обморожения или истощения нет. Настроение... бодрое, местами агрессивное».

Я моргнул.

— Бодрое? — переспросил я. — В «Черном Утесе»? Где даже крысы дохнут от тоски?

— Так написано, сир, — Корвус пожал плечами. — Далее следует список требований от Леди Алисии к интендантской службе.

— Требований? — Марисса рассмеялась. Звук был похож на звон битого стекла. — Ссыльная что-то требует? Наверное, теплую шаль и лишнее одеяло?

— Не совсем, миледи, — Корвус уткнулся в список. — Пункт первый: три воза березовых дров, сухих, высшего качества. Пункт второй: набор столярных инструментов, гвозди, пилы. Пункт третий... — он запнулся, протер очки. — Стекло. Много стекла. И камень для фундамента.

— Зачем ей стекло? — тупо спросил я.

— Она пишет... — Корвус перевернул лист. — «Для постройки оранжереи. И восстановления зимнего сада».

Я смотрел на секретаря, пытаясь понять, не сошел ли он с ума. Или не сошел ли с ума Даррен.

— Оранжереи, — медленно повторил я. — В минус тридцать. На скале, обдуваемой всеми ветрами Бездны. Она хочет строить стеклянный дом?

— Она сумасшедшая, — вынесла вердикт Марисса. В её голосе звучало торжество, но под ним я слышал тревогу. — Я же говорила, Рэй. Холод повредил её рассудок. Бедняжка вообразила себя садовницей в раю. Это агония мозга.

Я взял свиток из рук секретаря. Почерк Даррена был четким, военным. Никаких признаков шутки.

«Леди Алисия выглядит странно. Она полна сил. Она открыла ворота в одном платье и не замерзла. От неё пахнет... цветами. Местные жители уже шепчутся, что она ведьма, но добрая. Она требует ресурсы для ремонта».

Я перечитал эту строчку дважды. «В одном платье и не замерзла».

Как? Я, боевой маг с резервом дракона, мерзну в собственном замке. А пустышка гуляет на ветру?

И тут меня накрыло. Тот вкус вишни. Он был реальным?

— Она тратит казну на глупости, — голос Мариссы стал жестким, возвращая меня в реальность. Она подошла вплотную, заглядывая в свиток через мое плечо. — Рэйвен, посмотри правде в глаза. Она южанка. Она не понимает, где находится. Она сейчас растратит годовой бюджет гарнизона на свои фантазии, построит стеклянный гроб и замерзнет в нем.

— Она просит дрова и инструменты, — возразил я, чувствуя странное раздражение. — Это не драгоценности.

— Сегодня дрова, завтра шелк, послезавтра она потребует перестроить замок, — Марисса положила руку поверх моей, сжимающей свиток. — Ты генерал. Твои солдаты на Востоке едят сухари. А твоя "жена" хочет строить оранжереи для цветов, которых не существует. Ты позволишь это?

Её слова были ядом, капающим прямо в уши. Но в них была логика. Жестокая, имперская логика.

Я не мог позволить себе слабость. Я не мог позволить, чтобы надо мной смеялись. «Герцогиня Оранжерейная» — отличное прозвище для жены главнокомандующего.

Но перед глазами стоял образ Алисии. Не той, испуганной, в спальне. А той, которую я представил сейчас: румяной, дерзкой, требующей пилу вместо платка.

— Что прикажете ответить, Ваша Светлость? — спросил Корвус, держа перо наготове.

Я посмотрел на Мариссу. В её зеленых глазах был лед. Она ждала, что я буду жестким. Если я проявлю мягкость, она усилит контроль. А мне нужно было выжить, чтобы защищать Империю.

— Пиши резолюцию, — сказал я, и мой голос снова стал ледяным. — «В выделении дополнительных средств отказать. Запрос на стройматериалы отклонить как нецелевое расходование. Выдавать только стандартный паек и топливо для обогрева жилых помещений».

Марисса улыбнулась. Уголки её губ дрогнули в победной усмешке.

— И добавь, — продолжил я, глядя в окно, где бушевала метель. — «Запретить Леди Алисии покидать территорию поместья. Для её же безопасности. Если она хочет играть в садовницу — пусть делает это своими силами. Ни одного золотого из казны».

— Мудрое решение, мой генерал, — промурлыкала Марисса, прижимаясь щекой к моему плечу. — Ты спасаешь её от самой себя. И казну от безумия.

Корвус быстро заскрипел пером, ставя печать.

— Отправить немедленно, — бросил я.

Секретарь поклонился и исчез.

Мы остались одни. Марисса торжествовала. Она думала, что победила, что обрезала крылья моей "проблеме".

Но она не знала одного.

Я все еще чувствовал этот вкус на губах. Слабый, угасающий, но настоящий.

Я подошел к окну и посмотрел на Север. Туда, где за тысячу лиг, среди снегов и смерти, женщина, которую я назвал пустой, собиралась строить стеклянный дом.

— Ты либо безумна, Алисия, — прошептал я так тихо, чтобы Марисса не услышала. — Либо ты знаешь что-то, чего не знаю я.

Мой