– Полное… чего? – Морис недоуменно вскинул брови.

Рэйес прыснул от смеха, а я проигнорировала вопрос и продолжила:

– Нужно дать задание сумрачным странникам… А ректор где? Ему необходимо немедленно доложить обстановку. Почему он вообще еще не тут?

– Лорд Туареттонг не выходит на связь, – пожал плечами Морис. – Он был первый, с кем я пытался связаться, но он не отозвался. В зоне доступа вроде, просто не отвечает. Занят, видимо, чем-то.

– Странно, – медленно протянула я. – На Персиваля не похоже. Он знает, что ты не будешь развлечения ради связываться, и если ты пытаешься достучаться – значит, есть срочное дело.

– Боюсь, Персиваль пока не в состоянии отвечать кому-либо, – раздался рядом мрачный мужской голос.

Я обернулась и вопросительно уставилась на подошедшего профессора Обернона, чья темно-синяя мантия казалась такой же мрачной и тяжелой, как настроение мужчины.

– В каком смысле? Что случилось с ректором?

Обернон криво улыбнулся и коротко пояснил:

– Ожившие кошмары добрались и до академии. Персиваля вырубило его кошмарное наваждение.

Ну вот, только этого не хватало…

***

Мы поспешили телепортироваться в замок, оставив Мориса заниматься тщательным сканированием территории вокруг пропавшего Усть-Шота.

Я ожидала полного хаоса в академии, но там было непривычно тихо.

На это мое удивление, высказанное вслух, профессор Обернон пояснил:

– Студентов разогнали по спальням, чтобы не мешались и не провоцировали столкновения с чужими ожившими кошмарами. Их пока немного: коснулось только трех магов. Двух их оживших кошмаров удалось довольно быстро нейтрализовать, а вот с третьим вышла заминка.

– А ректор где?

– В лекарском крыле.

– Что именно с ним произошло? – напряжённо спросила я.

Обернон замялся, как-то странно смутившись.

– Неудобно даже как-то говорить…

– Хм? Почему?

– Ну… Он… – замялся Обернон, нерешительно потирая подбородок. – Дело в том, что ректор видел… Как бы так сказать…

– Да вас он в ожившем кошмаре видел, мисс Фил, – сказала догнавшая нас профессор Миринда.

– Меня?! – удивлению моему не было предела.

– Агась! – весело отозвалась она. – Вы явились к нему в обличии разъяренной фурии, не иначе! Наваждение подошло к ректору во внутреннем дворике академии во время перерыва и как давай на него орать и унижать! Таких гадостей ему наговорило – у-у-у! Называло ректора ничтожеством, говорило, что никогда не выйдет за него замуж, что он жалок, и вообще… Напоследок отхлестало его по физиономии букетом роз так, что у ректора всё лицо исполосовано, и глаз поврежден, потому он в лекарском крыле сейчас и лежит.

– Ну не только поэтому, – вмешался Обернон. – Наваждение же мощно атаковало заклинанием.

– А мне кажется, что ректор больше атакован морально, – отмахнулась Миринда. – Он уже пришел в сознание, кстати.

Я со стоном шлепнула себе рукой по лицу.

Просто блеск. Лучше не придумаешь.

Если до этого момента кто-то в академии еще не знал о нашей с Персивалем стычке, то теперь точно все были в курсе.

– А ректор как на всё это реагировал? – осторожно спросила я. – Почему сразу от кошмара не избавились, едва на горизонте появился?

– Так ректор впал в ступор, – развела руками Миринда.

– Ты даже не представляешь, насколько плотный кошмар явился к Персивалю, – хмыкнул Обернон. – Я был рядом в этот момент и могу уверенно говорить, что абсолютно все сначала подумали, что это настоящая мисс Фил явилась и начала орать на ректора. Зрелище было то еще. Так что растерянность ректора можно понять. Только когда твоя копия стала вести себя совсем уж безумно, до всех дошло, что это наваждение.

– Ну да, все верно, чем сильнее маг – тем плотнее его кошмарное наваждение, – кивнула. – А Персиваль у нас не лыком шит… Кстати, а что ты имеешь в виду под «совсем уж безумно»? Что такого сумасшедшего делала моя копия?

– Смеялась в голос, – пожал плечами Обернон.

А, ну да, логично. Могла бы и не спрашивать.

***

В лекарское крыло я входила с опаской, не зная, чего ожидать от Персиваля. А ну как в панике сначала отправит в меня смертельное заклятие и только потом сообразит, что я настоящая?

Коллег, включая Рэйеса, попросила подождать в коридоре, чтобы не мешали нашему разговору с ректором. Вряд ли это будет милая и легкая задушевная беседа, ой как вряд ли.

В лекарском крыле было тихо и спокойно, в нос сразу ударил аромат целебных трав.

Персиваль лежал в отдельной палате, куда я сначала постучалась, а потом осторожно шагнула внутрь.

– Персиваль, спокойно, это я, настоящая, – сказала сразу же скороговоркой.

Не зря сказала: лорд Туареттонг моментально подскочил на кровати и отправил в меня огненный шар, я успела отскочить в сторону и прикрыться защитными чарами, ожидая чего-то подобного.

– Спокойно, это я, настоящая, – повторила я. – Просканируй мою ауру и убедись, что я не оживший кошмар.

– Тебе уже доложили? – скривился Персиваль.

Выглядел он так себе. Голова перебинтована, повязка на одном глазу, руки и ноги исполосованы, будто его не просто букетом роз отхлестали, а бешеную кошку натравили. Белая рубашка – в пятнах крови, и на самой рубашке видны следы от прожжения заклинаниями. Кровь там больше не текла, лекари уже сделали свое дело, но рубашка оставила на себе следы недавнего сражения. На ректора смотреть было жалко.

– Не бери в голову, это просто оживший кошмар, – покачала я головой. – Мой кошмар выглядит не сильно лучше твоего.

– А ты уже тоже сталкивалась с ожившим кошмаром?

– Угу… Можно и так сказать, – мрачно кивнула я, вспоминая сложную тренировку с Рэйесом.

Ректор с интересом глянул на меня.

– Курмикая в ожившем кошмаре, наверное, видишь? – тихо спросил он.

– Угу, – снова кивнула я, с грохотом пододвинула единственный свободный стул у больничной койки и поспешила перевести тему разговора. – Итак, рассказывай давай во всех деталях, что именно с тобой произошло.

Ректор неохотно поведал историю избиения его наваждением в моем обличии. По всему выходило, что наваждение в виде меня устроило фееричную истерику, пытаясь прилюдно опозорить и унизить Персиваля. А потом еще и стараясь ранить. И нацепить на ректора обручальное кольцо, которое я якобы возвращала. Причём наваждение прям усиленно пыталось украшение нацепить на свою жертву. Ректор, оказывается, только на этом моменте понял, что перед ним наваждение, когда сообразил, что никакого обручального кольца у меня быть не могло – я ведь не стала брать его в ресторане. Я мысленно поставила