Мое маленькое сокровище, моя любовь, мой мир!

Фобос, разумеется, не переминул тут же влезть ко мне на плечо и сложив лапки на пузичке, тоже принялся любоваться наследником.

– А носик! – восхищался крыс. – Вы видели этот носик? Щечки пухлые! И пальчики такие красивые! А глазки? Вы видели эти глазки? Будь я проклят старейшинами Эфемера, но наш новый темный принц – просто великолепен! Только моя хозяйка могла произвести на свет такое произведение искусства!

И все с умилением согласились.

Кстати, насчет старейшин Эфемера – те собирались оказать нам великую честь и лично явиться на инициацию Дэймона, чтобы принести ему великие дары Эфемера.

Это был местный обряд вроде крестин, по сути – то же самое. Торжество в честь Дэймона обещало затмить все, что были до этого.

И тут на башне недавно возведенного Храма Двух Ипостасей зазвонили колокола, возвещая народ о наследнике.

Нам с Данте удалось почти безболезненно объединить две противоположности – темную и светлую. Храм Двух Ипостасей стал этому подтверждением. По правде сказать, его концепция здорово напоминала инь и ян… Ну и что, что я немного слизала из своего мира? Про инь и ян тут никто слыхом не слыхивал, и вообще, на благое ведь дело!

После хвалу наследнику стали возносить уже в Светлом Храме и в Башне Хаоса.

А после началось массовое народное гулянье, еще более широкое, чем тогда в честь нашего с Данте бракосочетания, с салютами и массовыми празднествами по всей империи.

В народе нас обожали за грамотную, четкую и эффективную политику, за хорошую экономику и рост уровня жизни. Ну, еще бы, ведь новый Мудрый Стол у нас работал во всю! А не устраивал дурацкие отборы и расточительные пиры да балы для элиты.

Но больше всего нас с Данте любили за то, что мы полностью искоренили в империи мареновую чуму! Подпитываемая магическим щитом, Стена стояла крепко.

Последовав нашему примеру, такой же стеной от Лимана отгородились приграничные с ним государства. Мы помогли им со строительством стены, это помогло наладить дипломатические связи, которые очень выгодно сказались на нашей экономике.

Так аномалия, когда-то открытая дожем Ксаргулом, и смертоносные выходцы из нее оказались навсегда изолированы и больше не опасны ни для Серинити, ни для других королевств.

В ходе расследования были обнаружены зашифрованные дневники дожа, которые мы очень долго расшифровывали, но с помощью Фобоса все-таки расшифровали.

Прочитав в старинной книге о Моревии, мертвом мире, пожранном чумой, Ксаргул задумал выпустить эту чуму в наш мир, для чего при помощи сложных ритуалов и открыл туда это портал-разлом. По его расчетам, чума должна была выкосить половину населения Серинити, после чего он бы объявился с лекарством, сделанным из своего собственного яда, стал бы всеобщим спасителем и любимцем, после чего на волне всеобщего восхищения короновался на царствование.

– Довольно амбициозный старикашка оказался, – сказал по этому поводу Фобос. – Вот только в итоге укусил сам себя за хвост!

Но сейчас вспоминать о событиях, которые произошли почти год назад, не хотелось.

Сейчас с нами было только полное безграничное счастье.

И наш сын.

Конечно, в Серинити остались еще проблемы, очень много проблем – но я знала, что вместе с Данте мы все решим.

Когда чуть позже мы с Данте стояли на балконе, любуясь салютами в честь нашего сладко посапывающего на моих руках сына, я сказала:

– Хочу, чтобы наша Серинити стала самой процветающей империей за все времена существования этого мира! И самое главное в ней будет знаешь что?

– Что же?

– Чтобы люди жили хорошо и счастливо! – выпалила я. – Потому что главное богатство страны – это ее жители.

И тогда Данте усмехнулся, обнял меня месте с сыном, легко прикоснулся губами к моему виску и сказал:

– Хочешь процветающую империю – значит, будет тебе процветающая империя, Ева. В самом деле, не могу же я отказать любимой женщине в такой малости?

ГЛАВА 111

Эдриан

Свет и резкий удар.

Боль.

Тело нещадно ломило, превратившись в единый сгусток боли.

Похоже, чумные разорвали меня на части.

Я сам стал чумным?

Почему тогда не чувствую на теле укусов?

Яркий ослепительный свет резал глаза. Я попытался поднять голову, но в ней как будто боевой пульсар взорвали.

Заслонившись локтем, все-таки смог разглядеть какие-то детали, которые бросились в мое воспаленное сознание.

Дождь. Проливной прохладный дождь падал на меня сверху.

Его звук был приятен.

Я лежал на твердой смолистой массе, которая царапала обнаженную спину. Белой краской на этой странной дороге было нарисовано две полосы.

Не знаю, почему я оказался в одних только штанах. Наверное, остальную одежду на мне порвали чумные.

Последнее, что помнил – как я со своим алым мечом прорывался через них подальше от стены, на которую лавиной шли чумные. Если бы остался около нее, выжить не было б никакого шанса.

Никакого шанса не было прорваться к воротам. Краем глаза я углядел, что Данте до последнего тянул, держа их открытыми.

Ждал меня.

– Да закрывай уже их, идиот!

Сквозь зубы прошипев это, я на своем коне Верном повернул назад, к разлому, кроша чумное море направо и налево. Воя от голода, они перли на меня, накатываясь волнами – весь мой меч был в их крови и слизи.

Помню, как полетел куда-то вниз.

А потом грянул этот всепоглощающий свет.

Я лежал прямо перед странным железным экипажем с наполовину заделанными стеклом дверями. Две круглых магических сферы и были источниками этого ослепляющего света.

Дверца экипажа хлопнула, и послышались торопливые шаги.

– О господи, мужчина! С вами все в порядке? Я вас сбила, о черт! Откуда вы вообще взялись прямо посреди дороги?

Этот голос.

О, этот голос!

Кажется, я попал в рай.

Потому что из сотен тысяч узнал бы его.

– Ваше Величество, – выдохнул я.

Она склонилась надо мной, испуганно глядя своими глазами за толстыми стеклами больших круглых очков.

Но глаза были ее, Евины.

Глаза цвета молодого орешника.

Моя темная принцесса была не похожа сама на себя – ее длинные волосы были острижены до ушей, и она как будто пополнела килограмм на десять, и это ей безумно шло.

А еще одежда. Очень странная одежда.

На Еве были какие-то широкие синие штаны, пухлая серая куртка и белые то ли ботинки, то ли... Непонятно что!

– Почему